Форум Сварога

Юг неоценовой Индии, вторая половина дождевого сезона... Куда не кинь глаз – всё покрыто в свежей зелени, блестящей от дождевых капель. Под ногами, если не смотреть внимательно, может начать подозрительное хлюпанье, и дождевой лес сменится лесным болотом, в котором обитают самые разные неприятные обитатели заболоченных вод...
Но вот двум птицам, которые стоят на берегу лесной речки и изображают друг перед другом какие-то странные действия, болотные жители не столь опасны; более того, некоторые из них, например лягушки, сами служат обедом, ведь эти птицы являются «новобрачной» парой двух индийских речных воронов, птиц – которые частиично заняли в неоцене нишу мелких голенастых голоцена как кваквы (ночные цапли) и выпи. По сравнению со своими генетическими родичами, орлиными воронами, семейство речных воронов ограничено азиатской частью евразийского материка, а эта птица, индийский речной ворон, является одним из самых ярких видов этого семейства, с зелёным оперением, которое дополняется у самцов небольшим хохлом на макушке, которым они приманивают самок. Правда, с возрастом всё это зелёное великолепие несколько выцветает, так что судя по яркости оперения обоих птиц, которые ухаживают друг за другом у реки, это возможно их первый год вместе, и сами они только недавно покинули собственные гнёзда. Из этого также вытекает, что им уже поздно делать собственное гнездо в этом году, так как они не успеют прокормить птенцов до достаточного роста к началу засухи в сухом сезоне. Но птиц это не волнует: они лишь играют друг с другом, «танцуя» незамысловатые танцы и ритуально угощая друг друга символичным угощением – пучком водорослей.
Внезапный и резкий крик обезьян, кормящихся в ветках дерева ростущего у реки, неожиданно ломает эту мирную картину и обе птицы резко бегут вдоль речного русла прежде чем взлететь и перелететь на другую сторону, а на их опустевшее место выходят три большие кошки: неопарды, экологические экиваленты леопарда голоцена, но с менее чёткими пятнами. Это мать и её почти взрослые дети-близнецы. Неутомимые и нетребовательные охотники неопарды вполне могут убить и съесть индийского речного ворона, если он им встретится на дороге но в данный момент их интересует не еда, а питьё, которое они и добывают, вполне мирно лакая её из реки.
Но вот обезьян это не очень устраивает: как и вороны, эти обитатели лесных крон достаточно часто попадают неопардам на обед, особенно в сумерках. Но сейчас, в лесной полдень (пускай и хмурый из-за дождливой погоды), у крупных кошек практически нет шансов поймать прытких приматов, и обезьяны понимают это, и из всех своих сил, сидя в безопасности на дереве, они громко вопят и кидают в хищников разные сухие ветки и куски коры.
Наконец, один из этих кусков заросшей мохом коры плюхается слишком уж близко от носа одного из молодых неопардов, и тот сердито поворачивается к вопящим лангурам и рычит. В ответ на это глава обезьяньей семьи – самец в самом расцвете лет, с ярко-чёрной «шапочкой» на макушки и большими белыми усами, которые резко контрастируют с серой шерстью на остольном теле, спускается вниз по стволу дерева, демонстрирует кошке ярко-розовую внутренную оболочку рта и визжит из всех своих сил. Тут уж не выдерживуют нервы у почтенной матери кошачьего семейства: она приосединяется к отпрыску и ревёт в ответ, после чего лангуры бросаются наутёк, резво перепрыгивая с ветки на ветку, оставляя неопардов в гордом одиночестве. Последние, впрочем, тоже не задерживаются надолго у реки, и утолив жажду, уходят искать что-нибудь покушать, желательней покрупней речной птицы или обезьяны. Скоро они находят след небольшого стада лесных трубачей, специализированных потомков антелоп, и идут по нему.
Тем временем, несмотря на истерию из-за ответа матери-кошки, гверецевые лангуры залезают на более высокое дерево подальше от реки и успокаеваются. Это типичная семья для древесных обезьян этого вида: матерый самец-глава семьи и обладатель великолепных усов, его жены – 5-6 самок, и дети. Азиатские обезьяны всегда были более древесными чем их африканские визави, и эта тенденция только усилилась в неоцене. Поэтому, гверецевые лангуры прекрасно приспособлены к жизни на деревьях, даже маленькие детёныши, которые едва покинув мамку, способны залезать даже на те ветки, которые не вынесут веса взрослой обезьяны, хотя последние тоже весьма легковесные – их инстинкты уже разивты настолько, чтобы не потерять равновесия на тонких сучьях и ветках, и отличить безопасные от сухих...
Тем не менее, несмотря на инстинкты, лёгкий вес и цепкую хватку, детёныши лангуров не застрахованы от неожиданностей и опасностей: вот, один из них иследуя ветку по вопросу съестного, внезапно спугнул бражника, который продемонстрировал контраст между тусклыми верхними крыльями и яркими задними. От этой неожиданности, детёныш отпустил ветку и камнем упал вниз – никто из взрослых даже не успел среагировать на это: детёныш был слишком далеко от отца, матери и тёток, так что всё, что им остаётся делать, это оплакать его неожиданную кончину...
Тем временем, малыщ благополучно приземлился на более толстый сук того же дерева, растущий относительно ближе к земле и столкнулся нос к носу со странным существом, покрытым светло-бурой шерстью с большими, совиными глазами и мордочкой, напоминающей мордочку плюшегого мишки – сумрачного лори. Этот дальний родич обезьян отличается значительной медлительностью движений, но когда малыш-лангур, вместо того, чтобы удрать от лори подальше, пытается подражать своим родителям и поднимает визг, лори наносит ему укус, неожиданно быстрый и мощный для такого толстенького существа. Этот укус ломает спину и рёбра маленькой обезьянки и убивает её почти мгновенно, а лори, поудобней устроив тушку неожиданной добычи в пасти, утаскивает её в своё дупло, чтобы съест в тепле и уюте.
Хотя эта драма происходит в нескольких десятках метров над головами неопардов, хищные кошки даже не услышали предсмертных крик молодого лангура, столь коротким он был. А если бы и услышали, то всё ревно не обратили внимания, так как у них собственные трудности: они нашли стадо лесных трубачей, но эти безобидные и безопасные антелопы пасутся в компании как раз опасных копытных животных: королевских аксисов. Прямые потомки обычного оленя-аксиса голоцена, эти животные значительно превышают своих предков в размере, а так как эти королевские аксисы – молодые самцы, то и в размере рогов: хотя они ещё не доросли до размера, необходимого при борьбе за самку, они уже достаточно мощное оружие даже против неопардов, которые могут задавить оленёнка этого вида, но избегают взрослых особей.
Ситуация заходит в тупик: неопарды видят свой потенциальный обед свободно гуляющим в нескольких прыжках от их укрытия, но они не смеют добыть его, так как тогда рогатые и мощные олени набросятся на них, и если кошки не сумеют достаточно быстро забраться на дерево или скрыться в густых зарослях, то рассерженные олени затопчут или забодают их.
Но если от проблемы нельзя избавиться напремик, то её можно попытаться обойти, что один из котят и пробует сделать. Он более светлой окраски чем его мать и сестра, которые обладают более меланистическим окрасом шкур – типичное явление среди пятнистых видов диких кошачьих. (Полосатые виды наоборот тяготеют к частичному альбинизму.) Его «обход проблемы» приводит к тому, что он начинает звать мать и сестру негромким ворчащим урчанием, которое означает, что он нашёл что-то интересное. Это «что-то» оказывается кладкой какой-то небольшой лесной черепахи, из которой только-только начали вылуплятся черепашата. Обычно неопарды не едят черепах: их челюсти не обладают достаточной мускулатурой для пролома панцирей, но эти новорождённые черепашата неопардам практически на один зуб... Конец наступает скоро. От выводка мелкой рептилии скоро остаётся лишь горстка окровавленной скорлупы и несколько следов кошачьей семьи – и то и другое будет скоро смыто следующим тропическим ливнем: жизнь в тропиках бывает так быстротечна...
Пока неопарды заморили червячка и обдумывают, что делать дальше, гверецевые лангуры постепенно пришли в себя после потери одного из малышей. Самки, правда, продолжают утешать несчастную мать, а самец более бдительно смотрит за малышами, которые ещё ничего не выяснили для себя из кончины их ровесника: они вновь лазают по веткам и стволу в поисках еды и приключений – и они их нашли:
Несколько детёнышей постарше использовали близко расположенные ветки, чтобы перепрыгнуть с одного дерева на другое, и там они учуяли нечто сладкое: мёд. Хотя гверецевые лангуры питаются в основном растительной пищей, они вполне способны есть и пищу живую, в том числе и разорить гнездо мелких тропических пчёл или ос. Но это гнездо из совершенно другого рода, это гнездо лесных шмелей, одних из более агрессивных и ядовитых насекомых джунглей южной Индии. Самец лангуров уже встречался с этими насекомыми и знает, что они вполне способны зажилить до смерти и взрослых обезьян, не говоря уже о молодняке, и пронзительно кричит, предупреждая свою семью об опасности. Крик оказывает своё действие, и вся обезьянья семья быстро покидает опасное дерево под аккомпанимент жужания шмелей.
Сумрачный лори услышал и обезьяньи крики, и шмелиное жужжание, и сделал свои выводы. В отличие от лангуров, он знает, как добыть шмелиный мёд и детву, но даже он не рискнёт добыть их средь бела дня – он отложит это дело до сумерек, когда шмели уйдут спать и будут не такими активными...
На земле, аксисы и трубачи не услышали шмелиного жужжания, зато они услышали обезьяньи крики, и среагировали на этот тропический сигнал тревоги согласно инстинкту: аксисы образовали оборонительный круг из мощных шей и острых рогов, а трубачи бросились бежать.
Неопарды также услышали крик обезьян; увидели они и побег трубачей. Полу-прыгом, полу-бегом они преодолевают опасную просеку с встревоженными оленями и бегут вслед за трубачами. Бегут они недолго – вскоре в подлеске джунглей раздаётся громкий, почти ревущий мяв и в воздухе разносится запах животной крови. Бегущие неопарды переходят с трусцы на более медленный шаг – они знают, кто это кричал, а вскоре, они могут увидеть доказательства лично, вместе с убитой самкой трубача.
Это ещё один неопард, отец и муж семейного трио, гроза джунглей на ближайшие 5-6 миль в округе. Пока он терпит присуствие детей, но скоро это изменится. Правда, пока, самец жадно поедает убитого им трубача, а остольные неопарды должны ждать пока он насытится... ну, и между тем ловят мелких лесных лягушек, которые вышли из зарослей ростений и мха в предкушении скорой грозы.
Кроме других неопардов, за пиршеством главы их семьи наблюдает ещё одна пара глаз, которая принадлежит самке речного ворона, более старой и тусклой чем молодняк у реки. У неё был свой самец, но он пал жертвой питона, и теперь самка проводит свадебный сезон «в холостую». Южные виды речных воронов полигамны, и возможно, она ещё присоединится к молодому самцу у реки. Но пока её больше интересуют останки мяса после пиршества неопардов, и она терпеливо ждёт в кустах, где её тусклое рябо-зелёное оперение сливается с листвой.
Другие речные вороны уже едят, а не ожидают подачки от других животных. Эта молодая пара которая живёт у реки уже поймала в прибрежных зарослях несколько лягушек и саламандр, а теперь поедает дохлую рыбу: хотя они и являются частичным экологическим экивалентом голенастых птиц, они почти не заходят в воду, предпочитая охотится на самом берегу; но в дождливый сезон тут достаточно легко прокормиться...
Но на этот раз скромное пиршество птиц оказывается прерванным: хотя лангуры и получают большую часть питьевой воды из сочных фруктов, росы и дождя, иногда им надо пить и речную воду чтобы получить необходимые вещества для развития здорового организма. К сожалению, конечности этих обезьян гораздо больше приспособленны для лазанья по деревьям чем ходьбы по земле, и лангуры заметно трусят, пока идут к реке: тут они слишком уязвимы. Самец и старшая самка семьи заметно косятся на пирующих воронов, но так как последние не интересуются обезьянами, дальше косых взглядов дело не идёт.
Пока обезьяны пьют, самец неопарда наконец-то насытился и удалился поспасть, оставив остольную тушу супруге и детям. Последние не требуют долгих уговоров и набрасываются на труп (точнее, на его оставшуюся половину) едва самец скроется среди деревьев. Через 10-20 минут всё кончено, лишь кости антелопы белеют среди мха и трав. Старая самка речного ворона неторопливо выходит из кустов, косится чёрным глазом на насытившихся кошек, и начинает обклёвывать остатки мяса с разбросанных позвонков антелопы.
Пока звери, птицы и другие животные утоляли свои голод и жажду, в джунглях заметно потемнело. Сумрачный лори, высунув морду из своего дупла, учуял возросшую влажность лесного воздуха, а это верный знак, что наступает очередной шквал. Неторопливо он уходит в самую глубь дупла и сворачивается там в комок, намериваясь переждать начинающаюся бурю.
Лангуры не обладают таким тонким нюхом как их дальний родич, но начавшийся дождик вызывает у них не менее бурную реакцию чем ядовитые насекомые или хищники. Сердито визжа и переругиваясь между собой, они покидают речной берег и бегут обратно в лес, на деревья. Речные вороны уже покинули берег и недоеденную рыбу и улетели в своё гнездо.
Будучи кошками, неопарды любят дождь немногим лучше обезьян, тем более ливни дождевого сезона. Сердито фыркая себе в усы, они тоже залезают на деревья, правда пониже чем лангуры, и крепко вцепляются в ветки когтями – порывы ветра уже ощущаются даже в подлеске, под кронами деревьев-великанов. Такие не лазающие животные как трубачи и аксисы сбиваются в тесные группы и забиваются в самые чащобы, чтобы переждать шквал. А тот не заставляет себя долго ждать.
Хотя на дворе всё ещё день, за считанные минуты джунгли делаются тёмными, как ночь, даже ещё хуже, так как дождик скоро переростает в ливень, который буквально льёт как из ведра. Более того, этот ливень сопровождается мощными порывами ветра, который ломает ветки, вырывает молодые деревца и кусты, и рвёт древесных жителей с ветвей, и ударами грома и молнии, от которых, кажется, сотрясаются небо и земля. Даже лесные жители с их чуткими глазами, ушами и носами не могут толком ориентироваться в разбушевавшейся стихии.
К счастью, шквал кончается также быстро, как и начинался: через какое-то время потоки дождя и ветра просто кончаются, оставляя за собой сверкающий зеленью тропический лес – потоки дождя смыли в реку все кости, скорлупки, и другой лесной «мусор». Правда, кое-где это зелёное великолепие оказывается испорченным кустами, вырванными ветром или деревом, разбитым молнией. Иногда эта трагедия флоры дополняется трагедией фауны – зверем или птицей, задавленными этим деревом. Бывают и другие трагедии: например, гнездо лесных шмелей оказалось затопленным – подкачало дупло – и уцелевшие шмели просто не могут дать их хвалённый организованный отпор сумрачному лори, который обнюхав и очистив свою шкурку, вылез из своего дупла и добрался до шмелиного гнезда, дабы набить свой желудок их детвой и возможно мёдом.
В отличие от лори, лангуры посвещают гигене гораздо больше времени – но они и провели тропический шквал не в дупле, а на доступных стихии ветвях. К счастью, обошлось без жертв, но лангуры аккуратно чистят друг другу свои длинноволосые шкуры, от самца и старшей самки до детёнышей (самым маленьким помогают их мамы). Учитывая, какую роль в жизни этих лангуров играет их длинный мех, это поведении вполне естественно, и займёт не меньше часа времени.
Для неопардов мех не так важен для жизни, как для лангуров, но кошки вообще не любят воду, и неопарды не исключение: они отряхивают свои роскошные шубы и обнюхивают друг друга: не присосались ли к одному из них сухопутная пиявка или древесный клещ во время дождя?.. Последние, кстати, не только сосут кровь, но и переносят разные болезни, поэтому не только звери, но и птицы вроде речных воронов исследуют своё оперение на появление там разных паразитов, и если такие там есть, то от них избавляются при помощи груминга. Даже гордые олени, королевские аксисы, принимают друг от друга такую помощь.
Внезапно они замирают, так как слышат птичьи голоса – не только мелких певчих птиц, но и более крупных – от речных воронов до гигантских аистов. Но это не крики тревоги – необорот, это крики радости: наконец-то сквозь тучи пробились лучи солнца, наконец-то сезон дождей идёт концу. Скоро наступит сухой сезон который понемногу перейдёт в засуху. Но это в будущем, а пока, каждое живое существо на юге Индии задирает голову к небу и радуется солнцу.