Форум Сварога

Посвящается тем, кто помогал мне творить этот проект.
Северная Америка, Калифорния, 65 млн лет назад.
Пепелище предстаёт перед нашими глазами в первых секундах палеоцена. Кругом – мёртвая тишина. Ни писка, ни стона. Труп могучего горгонопса закрыл собой пещерку. Рядом валяются тельца трицеразавров, убитых ударной волной. Чуть поодаль лежит бездыханное тело анатозавра. Ещё в трёхстах шагах лежит сбитый ветром кетцалькоатль.
Ужасная картина раннего палеоцена – через 2 дня после падения метеорита.
Вдруг раздаётся еле слышный писк. Это те, кто выжил – небольшая семейка лептиктидозухий. Самка и самец проверяют, не опасно ли снаружи. 3 дня назад они собирались вывести детёнышей на прогулку, но в это время упал метеорит, погубивший большую часть их огромных соседей, но пощадивший их, одних из самых маленьких существ Нового Мира.
Через несколько минут из другой норки выбегают пять аллотериев, которые тоже весьма изголодались. Рядом валяется куст какого-то растения, и грызуны сразу же набрасываются на сочные семена и листья. Слишком увлекшись пиршеством, они слишком поздно замечают лептиктидозухий. Самка и самец вдвоём набрасываются на главного и самого крупного самца колонии, но они не могут завалить его – такой уж он большой. В конце концов, рапторовидный коготь самки впивается мультитуберкуляту в шею и тот умирает. Крокодилы пируют. Следующая эра будет эрой тех, кто пока ещё мал – только одни будут хищниками, а другие – добычей.
Первые дни кайнозоя были самыми страшными днями для тех, кто ещё помнил мезозой – время изобилия. Среди них были и крокодилы, и тероподы, и млекопитающие. Пожалуй, самым крупным хищником тех времён был фороракид Gastotheros minius – маленький предок гасторниса. До наших дней дошли только несколько элементов его скелета, включая челюсть. Это позволило установить его точный размер – до девяноста сантиметров в высоту, порядка полтора метра в длину и весом до сорока килограммов. Это был весьма тяжеловесный форорак, не слишком хорошо бегающий, и потому предпочитающий засадную охоту. Гастотеры появились в самом конце мела, когда рапторексоиды уже начали угасать. И сейчас, когда те уже почти вымерли, эти ужасные «птицы» начали увеличиваться в размерах. И постепенно они стали единственными существами, которых боялись лептиктидозухии.
Из поваленного дерева послышался тоненький писк. Постепенно из дупла показался странный силуэт – эдакая «мышка». Это был пургазух – первый приматозух Сварога. По виду он действительно походил на более поздних мусомимид – аллотериев. Однако, хвост уже более похож на хвост годинозухид, да и большой палец начал отставляться.
Пургазух был абсолютно беззащитен на открытом пространстве – но внутри оставаться было ещё опасней: сцена убийства мультитуберкулята до сих пор стояла перед глазами. Выскочив из дупла, примат засеменил в сторону ближайшего укрытия – огромной норы, находившейся в нескольких метрах от дерева.
К его счастью, обитатели этой норы были сыты и спали. Это была та семья лептиктидозухий, с который мы уже знакомы. Труп мультитуберкулята лежал снаружи. Примитивный примат откусил от него немного мяса и побежал обратно в своё дерево – предки собак могли проснуться в любой момент. Надо сказать, ему повезло – через пару минут снаружи показался «огромный» гастотер. Увидев дерево, он поспешил заглянуть туда. Пургазуха спасло лишь то, что мёртвый ствол при падении оставил под собой небольшую ямку. С невиданной скоростью приматозух закопался по голову и почти не подавал каких-либо признаков жизни. Теропод, не увидев ничего, поспешил уйти.
Рядом он нашёл труп мультитуберкулята и, съев небольшую его часть, ушёл восвояси.
Его приход, впрочем, разбудил стаю лептиктидозухий. Пять детёнышей начали толкать самку в бок. Но молока у неё больше не было – она воспитывала этих детёнышей уже полгода, и теперь им придётся вместе охотиться, чтобы добыть себе пропитание. Солнце уже почти зашло за горизонт – идеальное время для начала охоты. Сперва выходят самка и самец – проверить, не опасно ли снаружи. Вокруг - ни единого звука. Мать подаёт детёнышам сигнал – и они тоже выходят. Стайка направляется по направлению движения солнца – на запад: оттуда доносился свежий запах воды.
И действительно: пройдя, хотя, вернее сказать, «пропрыгая», пару километров, они набрели на залив реки. Вода оказалась пресной. Утолив жажду, семья пошла назад – к своей норе.
По пути они услышали над собой пронзительный свист – это были птерозавры. Они впервые почувствовали себя свободными – почти все тетраптериды вымерли, за исключением орлиного баньши предгорий Индии. О нём мы расскажем в другой главе. А птерозавры начинают снижаться по направлению к воде в поисках рыбы. Они почти не изменились с той поры, когда были властителями воздуха – с ранней юры. Это рамфоринхи. Правда, эти больше похожи на мелких грифонов конца Кайнозоя. Быстрые и неуловимые, они, как правило, охотятся на рыбу. И сейчас, пока стайка лептиктидозухий направляется к своей норе, они ищут свою обычную добычу. Обычно рамфоринхи питаются океанской рыбой, но в позднем мелу большая её часть вымерла, поэтому сейчас они направляются к дельте речушки. Их взору открывается картина, которая через несколько месяцев станет катастрофической для большинства здешних обитателей. Выход реки к морю оказался полностью завален гигантскими валунами, сброшенными сюда ударной волной с гор. И теперь в месте её впадения образовалось достаточно крупное озеро, где в изобилии живёт пресноводная рыба.
Птерозавры один за другим пикируют к озеру. Когда один из них уже был готов схватить промелькнувшего малька, из озера вылетело огромное чудовище, словно воскресшее из пепла предыдущей эпохи. Это был фитозавр. Нет, это был не тот гигантский монстр – дейнозух, что погиб два дня назад, и чей тринадцатиметровый труп до сих пор валяется на берегу нетронутым. Это – достаточно маленький трёхметровый фитограцилис маленький(Phitogracilis minor). Птерозавр исчез в мгновение ока, и её сородич тоже был весьма близок к гибели, когда следующий фитозавр выпрыгнул из воды, но – взмах крыльев – и рамфоринх уже ускользнул. Стайка улетела.
Ночью на сцене озера появились совсем иные персонажи. Люминесценцией покрылся весь берег. Это – особый вид погонофор, Luminiforus titanium. В длину они достигают двух метров. Как правило ночные, мультитуберкуляты, вроде Ангасита Angasitus minor, идут на этот источник света. Вот и сейчас один из них выходит из густых завалов папоротника и грибов, осматриваясь по сторонам. Пред его глазами возникла чудесная картина – берега озера словно покрылись странной травой. На самом же деле, это были люминесцирующие щупальца титанических «червей». Ещё не опытный, Ангасит подходит к одной из таких «травинок». Визг из зарослей на секунду его задерживает, но уже слишком поздно – погонофора выскочила из земли, обхватила его нос, обвилась вокруг шеи и начала душить. Млекопитающее длиной в полтора метра попыталось вырваться, и у него это почти получилось, но в этот момент он едва не наступил на второго «червя» - погонофора выскочила и впилась своими челюстями прямо в брюхо. Желудок был распорот, и хищники начали пировать над агонизирующей жертвой.
И в этот момент одна из них оказалась в пасти фитограцилиса. Вторая последовала туда же. До мультитуберкулята дело не дошло. Он так и пролежал до утра.
Утром слетелись падальщики, уже знакомые нам рамфоринхи. Они не брезговали падалью и с охотой съели труп Ангасита. Это заняло не больше часа. Вскоре кости были смыты приливом, а стайка поднялась на крыло и продолжила свой путь по воздушному океану.
На их пути оказалась нора лептиктидозухий. Именно в это время зверьки пробудились. Труп мультитуберкулята уже был обглодан, есть – нечего. Самка тоненьким писком собрала детёнышей вокруг себя и поскакала в сторону водоёма – там можно было и напиться, и наесться досыта. Конечно, для поиска этой еды надо было очень сильно постараться, но она того стоила – такого количества питательных веществ не было даже в обычной еде лептиктидозухий – млекопитающих. Эти существа были очень сильны ночью, но днём – абсолютно беззащитны. Самка знала это – она уже была достаточно опытна, и фактически могла достать еду, где угодно.
Берег озера был не исключением. Подойдя к зоне, до которой доставали утренние волны, крокодилица начала копать. Детёныши в это время пытались поймать краба. Поворачивался он мгновенно – одной из лептиктидозухий едва не досталось по хоботку. Но тут им помог находящийся неподалёку и присматривающий за ними самец. Одним мощным прыжком он запрыгнул на спину потомку эдиакарид. Краб завертелся, пытаясь поймать хвост крокодила, и перевернулся. Его мягкое брюхо стало лёгкой добычей для четырёх лептиктдозухий. Самка тем временем уже ушла под землю едва ли не с головой. Наконец, её полусвист-полуписк возвестил о том, что добыча была найдена. Словно стрела она выскочила из глубокой норы. В это время резко потемнело – это туча пыли появилась под облаками: то было последствие недавнего падения метеорита. Пятёрка узрела выскочившее из норы чудовище – гигантскую погонофору. Она была гораздо больше, чем обычная представительница этого вида. Самка и самец приготовились к схватке, просвистев детёнышам, чтобы они отошли подальше.
Первый удар пришёлся на самку. Она ловко отскочила, но едва не нарвалась на хвост погонофоры, изготовившийся для удара. К счастью, в это время на хребет титана с силой навалился самец. Люминифора изогнулась, резко рванула с места и сбросила с себя самца. Он оказался беззащитен перед щупальцами, светящимися в темноте. Пыль начала оседать. Установилась мёртвая тишина. В последнем рывке самец оцарапал глаза погонофоры. От боли она зашипела, давая пятёрке крокодилов возможность ускользнуть в мёртвых деревьях. Через пару минут началась песчаная буря. Воздух наполнился предсмертными криками погибающих крокодилов, млекопитающих и других животных. Надо сказать, эта буря была не локальной, хотя для Калифорнии тех дней даже таковая была явно не обычным явлением. Это был Тихоокеанский Тайфун «Екатерина», разрушительнейшее стихийное бедствие тех времён после падения метеорита, бывшее, скорее, его последствием. О нём палеонтологам Сварога стало известно по характерным ямам-гробницам животных. На территории, где происходит действие нашей главы, оно продолжалось двенадцать часов. Двенадцать раз вода подходила к убежищу лептиктидозухий, двенадцать раз она отступала – от цунами дельту реки защищала бухта. И наконец, буря закончилась, оставляя за собой след, полный трупов.
Крокодилы вышли из своего убежища. По-прежнему небо было чёрным – метеоритная зима всё продолжалась. Но стало заметно светлее – больше похоже на тёмную зимнюю ночь. Лептиктидозухии направились поближе к озеру в поисках еды. К их удивлению, погонофора всё ещё лежала на берегу, но теперь титан умер. Съев некогда грозное существо, они направились обратно к своей норе. И там, миновав всё ещё лежащее дерево с обитателем-пургазухом, заснули. Из дупла раздался довольный писк – в ствол случайно залетел крупный аномалокарид – комар. Пургазух немедля его съел. Из соседней норки выбежали аллотерии – убедившись, что хищники ушли, они начали кормиться. История перешла на новый виток – виток Кайнозоя, новой эры.
И это уже совсем другая история…