Отправлено: 28.01.16 09:15. Заголовок: Глава 42.5. В лучах рассвета прыгают только одни "старики"(Специальный выпуск № 4)

Москва – Владивосток и обратно, где запад, где восток – непонятно,
Где север, и где юг, да, и ладно – здесь родина моя вокруг…
Москва – Владивосток - все знакомо,
И на душе восторг – здесь я дома,
Мне каждый дорог здесь уголок – Москва – Владивосток…
М. Шуфутинский – Москва-Владивосток


Спустя несколько часов. Заповедник Времени, конфедерат Гунния, Запад Великого Азиатского плато.
Виктор, относительно крепко выспавшийся и приведший в себя порядок, зашёл в их с Кассандрой кабинет.
- Здравствуй, любимая. Доброго дня всем, дамы и господа. Моё почтение, товарищ Ваше Начальство. Что тут успело стрястись, пока меня не было?
- Здравья желаю, господин император. Докладываю, - отчеканил Майк. – Нас с Элегом послали в протерозойскую эпоху, пока ты где-то пропадал. Лучших кандидатур, извини, не было.
- Поправка: не где-то пропадал, - вмешался с экрана Фолл Диа Сварожич. – Он фауну Ясуны восстанавливал, между прочим. Это существенная разница.
- К делу не относится, - парировал Кронград.
- И что? Вы что-то там нашли?
- Нашли, - откликнулся Романов. – Дистанционное взрывное устройство, бомба замедленного действия, которая одновременно являлась техногенным фильтратором. Целью её было уничтожить какой-то купол.
- Не какой-то купол, Элег. Это был домицилий, один из Домов, - перехватил эстафету доклада Кронград. – И кто бы ни установил эту мину, они своей цели добились. А потом, видимо, путём очистки воды, уничтожили все улики, все следы своего пребывания там. Мы осмотрели всё вокруг, но не добились ровным счётом ничего. Образцов фауны, сам понимаешь, также не завезли.
- Естественно, там наверняка были только каутозои, которые нам всё равно бы ничего не дали.
- Каутозои – это те плавающие камни? – спросил Элег.
- Да, - подтвердил Майк.
- Тогда и их там не было. Они, вашество, смотались оттуда ещё до того, как мы даже увидели, что произошло. Чувствовали, заразы, что что-то неладно.
- Или их испугали таинственные визитёры, что, в общем-то, одно и то же, - предположил Кронград.
- Не знаю. Мы не видели этого. А то, что видели, мы уже рассказали. Ситуация мерзотная, в общем и целом.
- Я уж понял. Так. Что-то ещё было? Найдж, ты тоже куда-то путешествовал, что ли?
- Да, - отозвался их с Кассандрой сын. - Мы с Сааль отправились в среднюю пермь.
- Перед метеоритом?
- Угу.
- Что и требовалось доказать.
- Что ты имеешь в виду, пап?
- Вы до этого наверняка и сами уже додумались. А может, я просто сошёл с ума после той волны масонских заговоров начала девяностых. Тоже вероятно. Что вы нашли-то?
- Ничего особенного. Кроме того, что выяснилось, что П-R76439 – вовсе не фальшивка, а взорванный бомбой, подобной той, чьи последствия Майк и Элег видели в протерозое, дракон. Ах да, совершено забыл, прости, пожалуйста, - ты же, быть может, дай Сварог, скоро дедушкой станешь. Сааль беременна.
Виктор Пиппо еле подавил радостный возглас, лишь тихо подошёл к сыну, пожал ему руку, приобнял, похлопал радостно по спине, от чего тот слегка закашлялся – несмотря на немолодой возраст, сил у Индзаги-старшего по-прежнему было в избытке. Затем направился к Кассандре. Оба выдохнули громким шёпотом: «Ура!», после чего император несколько минут кружил Симарго по помещению. Прервал их ликование Фолл Диа Сварожич.
- Простите, что нарушаю вашу идиллию, но давайте уже делом займёмся?
- С радостью, - ответил мгновенно принявший серьёзный вид Виктор. – Ещё что-то было интересное, Найдж?
- Мы видели Существо Икс. Ну, того самого, что следы в песке всё время оставляло.
- И как? На что оно похоже? – снова загорелись глаза у Пиппо.
- Мы видели только его след. Записи со сканеров Синепёра ничего не дали. Он словно блокировал их.
- А я уж было обрадовался, - горестно вздохнул начальник парка. – Ладно, оставим эту загадку, займёмся ей позже. Пока что нужно закончить с бомбами. По ним ты больше ничего сообщить интересного не можешь?
- Нет.
- Зато я могу, - вступила в разговор Кассандра. – Элег и Майк подзабыли, когда рассказывали об этом, но, как мне кажется, эта деталь весьма существенно. Фильтр, возникающий после появления бомбы, имеет в своей структуре тахитрон-реверс. Это портал в иное время.
- И нам нужно понять, что это именно за время, так? – задумчиво произнёс Виктор. – Отлично. Но для этого нужно сначала исследовать все потенциальные появления тех, кто эти бомбы устанавливал. Где было следующее? Вы уже вычислили его? Или уже даже нашли что-то там? Кто вообще туда путешествовал?
- Мы путешествовали, Виктор, - отозвался Вега-Джонс. – Я и Владимир, - сын легендарного командующего «Гав-Гав-Диксоном» устало помахал рукой из-за спины смотрителя парка, сигнализируя таким образом о том, что испытание явно было не из простых.
- Кассандра, Фолл Диа, у нас что, больше послать некого, что ли?
- Извини, дорогой, ты был занят. Я бы с радостью не занимала Боба, но ты сам знаешь, он у нас джентльмен, он не позволит даме подвергать себя опасности. В итоге эти двое еле оттуда выбрались.
- А я о тебе говорю, что ли?
- А кого ещё. Папаню моего, что ли? – заговорил Сварожич. – Ты с командой был на нашем задании и так, у Джулиана и Роксаны ребёнок только родился, вдобавок к этому, у них ещё и время, отведённое на проработку учения, сейчас началось. Куда им на задания? А больше у нас либо никого нет, если говорить о тех, кому бы лично я доверял подобное, скажем так, деликатное дело, либо тоже никого нет, потому что никому, кроме здесь присутствующих, наших сверхлюдей и остатков твоей братии, я лично не доверяю. Хотя можно было бы мне взять Ашши, конечно, и отправиться туда, но мы-то тогда уже точно были. Не забывай, сколько нам лет.
- Тоже правильно. Ладно. Боб, Владимир, вас в какую эпоху занесло?
- Сам догадаешься или подсказку дать? - прищурился Вега-Джонс. – В поздний меловой период нас занесло, не поверишь. И это, кстати, ещё одна причина, почему решили никого не посылать – мы и без того туда две экспедиции отправляли. Новые временные парадоксы порождать, согласись, было бы дурным тоном уже с нашей стороны.
- Где конкретно вы были?
- В заливе, откуда родом наше солнце и твоя жена. Совсем неподалёку от метеорита. А вообще, если быть точным, тогда же это была часть Тетиса. Мне же память не изменяет?
- Кажется, да. Пролив между ним и Большим Канзасским морем, коли решил совсем углубиться в географию. Кого же там решили взорвать? В протерозое избавлялись от нас всех, в палеозое – от гексапод, хотя слегка поздновато…
- А в мезозое они решили покончить уже с хомозухами. Бомба рванула под корнями мангров, когда неподалёку была их стая. А в прилив, который начался следом, фильтр быстренько всё засосал в себя. Мы попытались исследовать местность, благо, что всё должно было быть стёрто метеоритом, и от нашего присутствия там всё равно бы ничего не осталось. Но тут вспомнили, что те, кто устанавливал бомбу, тоже помнил об этом.
- И знаете, что дошло в этот момент до нашего мозга? – съязвил Кириншиксев, продолжавший гнуть линию шуток про военных и интеллигенцию, которая в ходе этой операции стала уже слишком навязчивой. – Что над нами-то, оказывается, был одиннадцатикилометровый каменюка, который уже в тот момент был около Исиды!
- Да, тут я дал маху, - почесал лысину Боб. – Но, так или иначе, мы хотя бы узнали что-то ещё.
- Да не что-то ещё… - задумчиво протянул Виктор. – Всё мы узнали, похоже. Смотрите, какая картина вырисовывается. Фолл Диа, понимаете, о чём я хочу сказать?
- Нет. За всезнанием тебе уж точно не ко мне. Здесь я простой человек, сижу, никого не трогаю, починяю время. Не надо из меня тут экстрасенса строить, пожалуйста. Я не провидец, не пророк, я бог. Предсказания и чтение мыслей в мою компетенцию не входит. Поэтому излагай.
И Пиппо приступил к своему любимому занятию - совмещению улик и составлению общей картины ситуации. Вслух он принялся сопоставлять факты в единую последовательность. И таланта следователя ему действительно оказалось не занимать – если для сложения двух и двух этот талант, конечно, был необходим.
- Смотрите, что у нас тут выходит, - начал он свой длинный монолог. – Есть у нас одна таинственная личность. Назовём её, пожалуй, Подрывник. Эта таинственная личность устанавливает бомбы в различных эпохах. Бомбы одинаковые, берусь предположить даже, что принадлежат, скорее всего, к одной партии. Личность обладает машиной времени, следовательно, живёт либо в нашу эпоху, что маловероятно, ибо абсолютный реверс способен засечь темпоральные аномалии в любой точке Вселенной, и уж точно сообщил бы нам, когда начало происходить что-то неладное. Версию с тем, что личность – один из богов, или же один из сотрудников парка, можем отметать смело. Учёт количества взятых реверсов, которые понадобились бы для подобных фокусов, должен мой расчёт подтвердить. Таким образом, логично предположить, что личность может быть вообще чужда ясунской цивилизации и, скорее всего, существует не в нашем времени, а в будущем, на неопределённом сроке удалённости от нас.
- Либо же кто-то из нас на старости лет в конец чокнулся, - невесело пошутил Сварожич. – Или Сварог с Джулианом всё-таки решили подраться друг с другом и угробить этот мир.
- Я не могу исключать этот вариант. Но делать конкретных выводов о том, кто это такой, мы пока, наверное, не будем. Рискуем ошибиться и пойти по неверному пути. Поэтому пока что просто продолжим рассуждать. Итак, нашему Подрывнику из будущего зачем-то что-то понадобилось в прошлом. Да не просто «что-то», а совершение терактов в критически важных для эволюции точках времени-пространства. Зачем это ему? Я здесь захожу в тупик. Потому что, с одной стороны, подобные действия позволяют классифицировать его, как однозначного и абсолютного нашего врага. Он хочет уничтожить наших предков, нас и наших потомков заодно. Причём уничтожить вне зависимости от расы или даже биологического вида – в протерозое он покушался на саму органическую жизнь и даже её колыбель. С другой, это не слишком походит на предумышленный геноцид, иначе таких взрывов были бы сотни и сотни, а половина известных палеонтологов Сварога обрела бы славу фальсификаторов до нашего с вами открытия. Скорее, локальная показательная демонстрация силы. Я повторюсь – это террористические акты, призванные привлечь чьё-то внимание – наше, вероятнее всего, - незначительными, но значимыми жертвами. С третьей, Подрывник слишком уж сильно, как по мне, заботится о соблюдении «закона бабочки», хотя наверняка знает о том, что Абсолютный Реверс справляется со всеми временными аномалиями и казусами. Он пытается предотвратить возникновение её эффекта как раз за счёт того, что метеориты стирают все следы его пребывания в палеонтологической летописи планеты, а мы лишь случайно на него наткнёмся. Здесь же мы понимаем, что он отнюдь не стремится повлиять на историю Сварога, наоборот – ограничивает это самое влияние практически до абсолютного минимума, размещая свои бомбы в аккурат за день-два до очередного массового вымирания в округе, дабы если и повредить кому-нибудь, то лишь тем, кто уже был обречён. И вот если мы сложим всё это, то получим весьма забавную картину. Некто Подрывник совершает теракты в пространстве и времени, при этом стараясь, чтобы они никого не задели, остались как можно более незаметными, и ни на что более не повлияли. Какая у него цель? Я не знаю. Но побуждения, и я могу за это поручиться, у него наилучшие. Он действительно хочет привлечь наше внимание. Вполне возможно, хочет предупредить нас о чём-либо.
- Так почему же, если он такой добрый, он не явится сюда и не спросит нас? – поинтересовался Найджел с нотками сомнения в голосе.
- С этим-то как раз проще всего здесь разобраться. Виктор, надеюсь, ты не возражаешь, если я отвечу за тебя? – это был уже Фолл Диа.
- Ничуть.
- Вот и хорошо. Он, как уже говорилось, боится и того, что нарушит ход времени, и того, что останется незамеченным. Он хочет, чтобы мы сами его нашли, и нашли в будущем. Вот только как? Виктор, есть идеи?
- Есть, только вот вместе с ними есть проблемка. Ты помнишь ещё массовые вымирания, помимо протерозой-палеозойского, среднепермского и границы С-Т, одной из главных причин которых было падение метеорита?
- Нет. Не было таких.
- Какие-нибудь стихийные бедствия, настолько катастрофические, что остались в геологической летописи?
- Образование Панамского перешейка. Сотни миллионов тонн лавы, спускавшихся на джунгли…
- Хорошо. Это, если я правильно помню, граница олигоцена и миоцена?
- Скорее, средний миоцен, но к делу это не относится.
- Первый вариант, если что, у нас уже есть, - резюмировал Пиппо. - Ещё есть что-нибудь? Теперь сужаем круг поисков, идём влево, так сказать. Пространство по временной шкале – от начала палеоцена до конца олигоцена.
Воцарилось молчание. Все на недолгое время задумались, припоминая все те катаклизмы, которые могли оказаться полезными. Благо, что требовались именно широко известные, знаковые события. Тишина была нарушена громко выдохнувшей Кассандрой, защёлкавшей вдруг пальцами в попытках точно назвать палеонтологическое событие. Через пару десятков секунд воспоминаний Симарго, наконец, выдала нужную информацию:
- Эта… Ует, как её… А, точно, вспомнила – фоссилия Н-U84347! Огромная куча эоценовых животных, умерших и похороненных чуть ли не заживо. Наши эксперты говорили, что там допустимо было отравление природным газом, как и везде, где было слишком много вулканов.
- Стой. Ты о тех прусских остатках, которые под Бранденбургом откопали, что ли? – снизошло озарение на Индзаги.
- О них, конечно.
- Но о них же осталась память в палеонтологических летописях. Рискованная операция для Подрывника, не находишь?
- Нахожу. Но если озёра в ту пору были похожи на наши околовулканические, и у некоторых из них были огромные залежи метана на дне, то лучшего места для подрыва попросту не существует.
- Тогда, если допустить, что он уже отчаялся и готов был пойти на любые жертвы, лишь бы мы, наконец, поняли, чего он хотел от нас, это вполне себе неплохой вариант. Ещё предложения? – таковых не последовало. – Хм. Значит, проверяем поочерёдно эти два и думаем, куда дальше отправляться, если они оба провалятся. В этом я сомневаюсь, но всё же. Фолл Диа, займёшься?
- Само собой. Всю вашу компанию подключать к этому?
- Подключай. Только отпускай их, когда им нужно будет по делам Заповедника куда-то отправиться.
- Я, конечно, бог жестокой войны, но зверей-то я всегда жалел. Неужели ты полагаешь, что я настолько садист?
- Не полагаю. Но ты можешь слегка заработаться и «заработать» всех остальных. Водится за тобой такая не слишком хорошая привычка.
- Ладно, товарищ командир, - шутливо приставив руку к непокрытой голове, Сварожич погрузился в думы.
- А мы пока займёмся эоценом. Кассандра, пойдём со мной.
- Пошли. Я уже готова.
- Да я, в принципе, тоже. Машина здесь, заберём тахитрон-реверсы со склада, и отправимся налегке. Если что, вернёмся. Времени там должно быть вагон и маленькая тележка.
- Дня два, так уж точно. Поехали.
Они вышли из комнаты и спустились по лестнице снаружи гриба вниз.
Кассандра знала, что закончится всё именно так. Что рано или поздно к этим тандемным путешествиям будут вынуждены подключиться и они сами. Было ли это плохо? Покидать уютный двадцать первый век ей никак не хотелось. Но душа просила испытаний, а заодно – и пребывания рядом с любимым мужем. Ради такого определённо стоило отправляться хоть в эоцен, хоть в ордовик, хоть в триас. Лишь бы Пиппо был рядом, лишь бы судьба побаловала их драгоценными минутами наедине друг с другом.
Им и до войны встречаться случалось редко. Иногда Симарго начинало казаться, что единственный месяц, который они провели вместе за все двадцать пять лет их брака, был медовый. Нет, до того, как они поженились, они друг от друга отлучались достаточно редко. Но этому способствовало лишь то, что оба были законными наследниками двух монарших династий Сварога – финикийской и итальянской, и вполне могли позволить себе бездельничество в компании хорошего друга или подруги, либо же жениха и невесты.
Виктор был, к тому же, беззаботный второй претендент в очереди на престол. Он мог прожить весь свой век, ни разу не взявшись за какую-либо работу, благо, денег императорскому двору в Италии в то время выделялось достаточно. А государственными делами занимался бы младший брат, куда более ответственный и энергичный, пышущий страстью к любому делу, будь то работа или учёба. Вот только младший брат Великого Пиппо погиб в начале девяностых годов в ходе одной из последних террористических атак в истории Сварога. И это сдвинуло Виктора на шаг ближе к престолу. Более того, ему стали искать невесту.
Выбор пал на Кассандру Симарго, поскольку наследница второй франкской империи уже была в отнюдь не молодом возрасте, происходившие в Англии беспорядки поставили под вопрос само существование там династии, в Лиокедонии у правителя рождались только мальчики, а Новый Свет был оплотом республиканского строя; Роксана Шуйская на тот момент даже не родилась. Финикийская Торговая Республика оказалась единственным возможным вариантом на тот момент, благодаря особенностям государственного строя – практически выборной монархии, обеспечивавшей доминирующему купеческому клану соответствовавший статус. Конечно, сыграли свою роль тот факт, что Кассандра была в те годы потрясающе красива, и то, что они с Виктором, в силу тесных контактов всех правящих семей в те годы, были хорошо знакомы и были хорошими друзьями. Тайное венчание состоялось достаточно быстро, но вот с гражданским оформлением брака они, откровенно говоря, медлили. До той самой поры, пока не умер отец Индзаги, и престол не перешёл к сыну. Прождав положенные полгода траура, тот сразу же объявил о том, что коронует Симарго императрицей Италии. Сплетники зашептали в ту пору много нехорошего о них.
Не знали злые языки, что государство на Аппенинском полуострове получило едва ли не самых одарённых правителей за последнее столетие. А ведь страна находилась в кризисе, загнанная туда отнюдь не транжирами из числа династии Индзаги, а представителями народа, которые, обладая властью, не сумели ей распорядиться. Вот и пришлось Виктору и Кассандре не заниматься делами семейными и исполнять роль свадебных императоров на деньги опустевшей казны, а затянуть пояса потуже и начать работать. Симарго пошла в университет получать соответствующее образование (её родной биологический профиль не позволял этого сделать), а Пиппо создал свою партию. Партию, которая на тот момент была чуть ли не самой радикальной из всех, в Италии существовавших, и быстро набрала популярность. Виктор ухитрился создать образ «отца народа», который всё был готов сделать ради своей страны, при этом говоря о том, что и его предшественники были виноваты в разорении государства, что дало ему поддержку как в лице монархистов, так и в лице республиканцев. В те годы он очень сильно изменился, и Кассандра порой сомневалась, за кого она всё же замуж вышла – за ветреного и беззаботного наследника разорявшейся империи, или за деятельного монарха, одного из последних в своём роде. К её счастью, определиться помогал совершенно не изменившийся характер Индзаги, ставшего лишь чуть более угрюмым и нелюдимым, но всегда сохранявшим улыбку на лице в общении с ней и во время нахождения в их любимом месте страны – в Римском зоопарке, где они находили покой среди общей страсти – животных. Он просто принял на себя ответственность, которая пришла вместе с могуществом правителя, но не более того. А вот Италия своего легкомысленного не узнавала. За несколько лет он с женой подняли страну с колен, совершив маленькое экономическое чудо, взобрался по иерархической лестнице на пост верховного сенатора, его партия получила абсолютное большинство в парламенте, а это значило, что и Кабинет министров формировать мог сам. Симарго, несмотря на перешёптывания за спиной, оказалась толковым экономическим деятелем, и заняла соответствующий государственный пост. Страна в те годы превратилась практически в абсолютную просвещённую монархию. Только вот монарх отнюдь не купался в золоте и роскоши: двор был распущен, дворец – превращён в музей, в одной из огромных палат которого ютилась вся семья Индзаги – Виктор, Кассандра и оба их сына, Шелсандр и Найджел. Жили они на немаленькую зарплату государственных деятелей, совершенно заслуженную, что мужем, что женой. Последними настоящими монархами Сварога. За их заслуги им были вручены награды, а Виктору Пиппо даже было дано прозвище – Великий. Это был его личный триумф, который восприняли как триумф и все монархисты планеты, ведь в тот момент было доказано, что ещё способны те, кому престол переходит по наследству, к деяниям невероятного размаха и огромной пользы, порой даже более способны, чем «слуги народа». На данный момент Виктор V был последним монархом в истории планеты, получившим титул «Великий». Ему же в тот момент было достаточно одного – что процветала Италия. Выкупив виллу на севере страны, он стал жить там, обороняясь от папарацци и периодически путешествуя в Верховное Правительство Сварога, где занимал пост одного из министров, отправив жену, ушедшую, как и он, с государственного поста, в Римский Императорский Университет заниматься исследованиями в области биологии. Дети их уже учились в КМСШ на тот момент, учились достаточно успешно, но родителей по причине огромной удалённости школы от дома практически не видели.
А через два года Виктора и Кассандру вызвали на ковёр к Богам Ясуны. Результатом стало то, что оба получили работу в Заповеднике Времени, один – в качестве его главы, вторая – в качестве главного ветеринара. И вновь пропадавший по темпоральным экспедициям Индзаги не видел возившуюся с постояльцами в отдельном корпусе Симарго. И вновь пара, находясь постоянно рядом, не могла проводить вместе достаточно времени, чтобы утолить свою тоску друг по другу. А уж когда началась Война, говорить и вовсе стало не о чем. Да и сейчас, в восстановительный период, едва ли можно было мечтать о тихом семейном счастье на севере Италии, на вилле, которая, как обоим думалось, порядком так заросла плющом. Радовало их только одно: они теперь были бессмертны, и впереди у обоих была целая вечность. Успеют намиловаться ещё. Время терпело. Пока же можно было радоваться вот таким вот мгновениям.
И Кассандра радовалась. Что ей оставалось делать, в конце концов? Её муж был рядом с ней, они ехали вдвоём, вокруг были пасторальные пейзажи Заповедника, где-то вдалеке виднелось стадо титаносибиров, от пят которых земля слегка сотрясалась под колёсами, дорога уходила за горизонт времени, ведя в портал, прохода через который Симарго так ждала. В конце концов, это была её мечта – оказаться за гранью своей эпохи, увидеть необычайное прошлое. И пусть и не в том виде, в котором она хотела, мечта эта сбывалась.
Но прежде всего необходимо было отправиться туда, где осуществление мечты становилось безопасным. В арсенал Заповедника, да не испугает вас это название.
Здесь были собраны как приспособления, использовавшиеся для путешествий во времени, так и самые разнообразные средства поимки, привлечения внимания и помощи жителям древности. Здесь же находилось всё то, что помогало путешественникам во времени спокойно жить в далёком прошлом. И сейчас Виктору и Кассандре нужно было выбрать самое необходимое для их путешествия.
Помещение было достаточно обширным, надо заметить: в ряд стояло несколько десятков тахитрон-реверсов, четыре из которых Виктор Пиппо и его жена забрали себе: мало ли, вдруг придётся бегать по временам? Дальше стояло приличное количество – двадцать или тридцать – сейфов, хранивших приборы, способные действовать как в пространстве, так и во времени. Отсюда было позаимствовано две континуумных рации, способных поддерживать связь сквозь встроенные в них порталы-реверсы. Также Индзаги принял решение взять «сканер бабочки» - устройство, позволявшее определить, сохранилось ли животное в ископаемом состоянии, было ли найдено палеонтологами Сварога прежде времени, из которого прибывали путешественники. Симарго взяла датчик выживаемости: этот прибор через Абсолютный Реверс позволял проследить временные аномалии и уровень их опасности для текущего континуума Вселенной, которые могли возникнуть вследствие телепортации конкретного существа. Виктор пробормотал вслух: «Вот же мать-заступница-то, а…», но возражать не стал. Он и сам был не слишком против поимки двух-трёх существ из того периода, ибо ни до войны, ни после неё команда «Заповедника Времени» в него так и не добралась. Сам он в это время собирал пистолеты как с транквилизаторами, так и с боевыми патронами внутри, а через плечо закинул автомат с подствольным гранатомётом.
- Дорогая, возьми в том ящике один магазин вот тех патронов и штуки четыре гранаты. Да не смотри ты на меня так, это самораскрывающиеся сети. Там полно крупных тварей, которых мы с тобой руками не поймаем.
- Поняла тебя. Точно небоевые?
- Да точно. Я когда-нибудь тебя обманывал?
- Нет.
- Ну вот видишь. Так, определимся сразу. Нам бронежилеты нужны?
- Да. Конечно нужны. Я-то по наивности своей полагала, что ты раньше не спрашивал, потому что воспринимал это как само собой разумеющееся…
- Они здорово снижают подвижность, не забывай. Оно нам надо? Наша цель – покрыть как можно большую дистанцию за как можно меньший отрезок времени. Наш враг в путешествие отправляет только бомбы.
- На всякий случай, хотя бы лёгкие…
- Из паутины которые? Давай, я возьму их.
Новейшей разработкой учёных Ясуны десятилетней давности, если не считать, конечно же, самой машины времени, были бронежилеты, созданные целиком и полностью из паутины – лёгкого, прочного и эластичного материала, позволявшего сэкономить солдатам десятки килограммов лишнего веса амуниции, практически не потеряв при этом в её безопасности. Новейшие разработки в генной инженерии позволили производить самую разную паутину в промышленных масштабов, была выведена даже специальная порода аномалокарисов – своего рода «молочных коров», только и делавших, что поставлявших этот материал для нужд военных. Правда, толку от этого изобретения оказалось крайне мало – уже на третий год войны был создан экзоскелет первого образца, и бронежилеты оказались ровным счётом никому не нужны – разве что тем, кто выполнял тайные операции, и для кого громоздкая броня оказывалась лишь помехой. Не исключением сейчас были и Виктор с Кассандрой. Им, путешественникам во времени, огромные металлические махины, в которых они могли ненароком не то, что бабочку – какую-нибудь мелкую зверушку – раздавить, были совершенно ни к чему и лишь помешали бы в походе. А паутинные бронежилеты защищали не столь уж и плохо и весили слишком мало, чтобы от них отказываться, тем паче, что лишь недавно в Заповедник завезли новую партию, последнее поколение, что было разработано в ходе Великой Галактической. Нацепив их и экипировавшись всем остальным, чета Индзаги-Симарго вышла из арсенала и запрыгнула обратно в машину. Император достал рацию и заговорил:
- Говорит Виктор, как слышно?
- Отлично, - отозвался Боб. - Ты континуумную в кои-то веки решил захватить, да?
- Угу. Не валяться же им без дела вечно.
- Наконец-то до тебя это дошло. Ладно. Я тут как раз хотел тебя вызывать.
- Что такое?
- У нас проблемы, Виктор, очень большие проблемы.
- Какие именно проблемы, Боб, что за привычка вечно ходить вокруг да около?
- Ладно, ты сам этого захотел. В общем, точка отправления, которую вы наметили… Как тебе сказать…
- Да говори, как есть.
- У вас не два дня, а только один.
- Почему?
- Потому что в том участке леса, где предположительно была установлена бомба, и где мы обнаружили ту фоссилию, наступило кодовое время «Новый рассвет». Мы там не имеем права трогать вообще ничего, там каждый листик представляет собой историческую ценность.
- А. Один из шести ключевых моментов кайнозоя, я правильно помню?
- Да, - вмешался в разговор Фолл Диа Сварожич. – Ты же наверняка не забыл, как мой папаша ругался, когда мы туда исследовательские дроны пытались отправить?
- Не забыл. Ладно. Один день так один день. В конце концов, вычислить бомбу не будет так уж и сложно. Всё, господа, я вас понял. Конец связи, - он отключил рацию. - Дорогая, пошли. Нам нужно всё сделать как можно быстрее.
- Пошли.
Они запрыгнули в машину, и Виктор тут же задался вопросом:
- Так. Если мы десантируемся перед ключевым временем, перед, практически, часом «Икс» эоцена, значит, нам желательно вообще как можно меньше прикасаться к земле. Значит, мы недостаточно хорошо экипировались. Жди здесь.
Он вновь забежал в арсенал, и появился оттуда с огромным плащом-перепонкой, весьма походившим на крылья воланоканида, за спиной. Ещё один он передал жене. В руках у него были устройства, похожие на удочки с присосками, снабжённые несколькими десятками метров прочнейшей лески. Он мог бы взять вместо них и гарпуны, но те слишком пагубно сказались бы на окружающей среде, вредить которой они отнюдь не собирались. Обмундирование, добытое Виктором, означало, что им, вероятнее всего, придётся перемещаться только по деревьям. В эоценовом лесу это был наиболее безобидный способ движения, к тому же, самый бесшумный из всех. В условиях, при которых им требовалось оставить как можно меньше следов, не было лучшего выбора, чем этот. Тот факт, что машину приходилось оставить в Заповеднике, конечно, не радовал, но Виктор и Кассандра предпочитали навредить себе, нежели пространственно-временному континууму.
Они мчались по Дороге Времени на полной скорости, откровенно торопясь. Лишь подъехав к порталу совсем близко, Индзаги медленно начал тормозить, и полностью остановился лишь вплотную к Абсолютному Реверсу. Виктор V вновь включил рацию:
- Боб, как сможете, заберите нашу машину ото входа, хорошо?
- Будет сделано. Вы уже уходите?
- Да. Пора заканчивать с церемониями. Открой портал высоко над землёй, мы полетим.
- Будет сделано. Удачи вам – и вернитесь оттуда!
- Спасибо, старик. Да на кого ж мы вас оставим? Вернёмся, не переживай. Ладно, конец связи.
Положив рацию в карман и взяв жену за руку, он разбежался и прыгнул вместе с ней в портал.

 Отправлено: 28.01.16 09:18. Заголовок: Территория будущей П..

Территория будущей Прусской империи, окрестности Бранденбурга, 49 млн. лет назад.
За 24 часа до времени «Новый рассвет», около 6.30 утра.
Всё померкло перед глазами, лишь затем, чтобы открыться прекрасным видом эоценовой ночи. Перед глазами, расстилался зелёный лес без малейших проплешин, без конца и края. Дальше полога было мало что видно, настолько тот был плотный. А учитывая то, что под ним росли ещё и гигантские грибы, то увидеть что-либо на земле и вовсе не представлялось возможным. Разве что где-то далеко на севере виднелась голубизна морского залива – то была древняя Балтика, ещё вдававшаяся в прусские земли то тут, то там. В залив впадала речушка, а в одном из её изгибов, прямо под открывшимся порталом, образовывалось достаточно крупное озеро, настолько крупное, что нарушало монотонность зелёного пейзажа внизу. Неподалёку от него располагалось небольшое грязевое, кипящее скопление геотермальных источников, чей пар был виден даже с высоты птичьего полёта. Царили сумерки, и небо всё ещё не утратило своей ночной красоты, которую из всех здешних обитателей видели разве что новоприбывшие – Виктору и Кассандре. Звёзды ещё не исчезли с тёмного свода, а Исида была необыкновенно крупна – ранние хомозухи верили, что её суперлуние было знамением исторических событий невероятной значимости. Как показал ход времени, не так ж они были и неправы в своих суевериях.
- А помнишь… - начал Индзаги.
- Целый месяц Большой Исиды перед Великой Галактической? – Симарго закончила за него. – Как же не помнить.
Они замолчали на некоторое время. Для них Война, как и для подавляющего большинства семейств в мирах, подконтрольных богам Ясуны, была темой не то чтобы запретной, но уж точно отнюдь не приятной. В те дни они потеряли нескольких животных из Парка, едва не проиграли сражение за временной портал, которое могло закончить историю всего мира на веки вечные, но было бы это самым страшным! Они потеряли своего сына, своего первенца, наследника империи, настоящего будущего правителя, достойного преемника своего отца и просто их любимое дитя – Шелсандра Виктора Индзаги. Это был страшный удар, тем более, что оба уже были в том возрасте, в котором дети обычно если и рождаются, то только чудом, повлиять на которое не в силах был и сам Сварог-ует. Их спасло то, что в тот момент они были вместе друг с другом. А даже со столь сильным ударом судьбы пара могла справиться вместе. В конце концов, не была ли верной подругой Виктору Кассандра, когда трагически погиб его младший брат, не была ли сострадающей невестой, когда умер его отец, не была ли первой помощницей в решении всех государственных проблем, с которыми ему пришлось сталкиваться? К тому же, был жив Найджел, отнюдь не собиравшийся следовать за Шелсандром. Да, заботы ему в те дни стало перепадать за двоих. Но грань это не переходило. Прежде всего потому, что он воевал практически на другом конце Галактики, под Ярлом, в то время как они уже выходили за порог системы Сварога. Чрезмерно опекать сквозь тысячи световых лет у них не очень получалось. А вскоре пост-похоронное отчаяние прошло, и они вновь ринулись в бой. Не забывая о старшем сыне, но понимая – от них зависит жизнь ещё большего количества чужих старших сыновей, от эффективности их борьбы и их командования. И сильнее всех били врага их отряды, и стояли их отряды крепче всех.
Сейчас то было делом уже, можно сказать, исторического прошлого. Но по-прежнему болью отзывались воспоминания о сыне. Время не лечило, лишь притупляло ощущения. Не более того. Кассандра поняла это ещё раз. А Виктор подумал о том, что во время наблюдения столь красивых пейзажей нужно было следить за языком куда более тщательно, чем обычно, и дело было, естественно, не в, упаси Фолл Диа, (хватило этого при дворе: как хорошо, что он распустил это безобразие! За это потомки будут его любить, спору нет!) этикете.
Они летели молча, кругами спускаясь вниз. Рассвет всё ещё не думал начинаться. Мимо них пронёсся маленький, не больше шести сантиметров в диаметре, камешек. Метеорит, но уже не представлявший никакой опасности для обитателей поверхности.
***
Небесный снаряд, безо всяких затруднений пролетев листву полога, успешно миновав грибной второй ярус, рухнул в подлесок, разметав листву в радиусе сантиметров пятнадцати-двадцати и образовав небольшой кратер, и тем самым привлёк внимание нескольких причудливых местных жителей.
Послышалось то ли блеяние, то ли ржание. Его издавал ни кто иной, как палеотерий. Древний вид лошадей-млекопитающих. На наш взгляд он покажется совсем маленьким, он едва ли крупнее среднестатистической мелкой живности, обитающей в домах хомозухов. Но в нём уже угадываются черты будущих пегих или вороных красавцев – овальное, вытянутое тело молочно-коричневого окраса сверху и светло-серого снизу. Длинные, хрупкие ноги, пусть ещё и без копыт, зато с крупными коготками, в которых уже угадываются прообразы будущих копытец. Хвост у палеотерия маленький, можно сказать, незаметный на фоне таковых у его предков, или даже далёких потомков. Шея не слишком большая, здесь он не слишком отличается скорее от предшественников, нежели от последователей, у которых она заметно удлинится. Голова обретает характерные для лошадей формы, но до полного сходства ей, конечно, ещё очень далеко. Гривой здесь даже не пахло, и уши, стоявшие торчком, казались неприлично крупными. Морда его, широкая в области щёк, к концу заметно сужалась, и верхняя челюсть округлялась по наклонной, не превращаясь, впрочем, в клюв.
Палеотерий стоял около скопления камней, из которого лилась вода. Это был один из сотен разбросанных по лесу ключей, некоторые из которых впадали в реку, а некоторые возвращались в грунтовые воды, при этом частью послужив животным, а частью – растениям. Для маленьких животных вроде этой пралошади они были самым настоящим спасением, позволяя не приближаться лишний раз к озеру или реке, в которых частенько таилась опасность.
К метеориту, ещё не остывшему до конца, в этот момент подпрыгнуло ещё одно существо. То ли кенгуру, то ли тапир. Длинный, практически голый хвост. Крупное, широкое в области живота туловище, постепенно сужавшееся к груди, окрашенное на спине в чёрный в белую полоску, а ниже потихоньку превращавшееся в коричневатый в опять-таки белую полоску, на огромных бёдрах задних мощных и длиннющих ног меняющийся на пятнистый. Брюшко было сероватое. Но всё это было цветами отнюдь не шёрстки, как у палеотерия. Это был окрас перьев причудливого существа, чьи передние лапки были едва ли длиннее, чем у давно уже вымерших на этой территории, но всё ещё живших в Антарктике аллозавров, но при этом вовсе не потеряли своей хватательной способности. Животному, тем не менее, была куда важнее на охоте его мордочка. Крупные жёлтые глаза со зрачками в пол-ока, вытянутая верхняя челюсть, острые зубы – и, конечно же, сверхчувствительный хоботок, ставший символом этого создания и миллионов его потомков. В длину существо это едва ли превышало восемьдесят сантиметров, в холке не было более двадцати, а весило порядка двух килограммов. Это была легенда эоцена и всего раннего кайнозоя, его воплощение, одновременно причудливое и невероятно эволюционно гибкое, как покажет его будущее. Изящная, великолепная ласка-крокодил. Её Величество, Её Превосходство, а, отбросим титулы, читатель, конечно же, уже понял, о ком идёт речь. Разумеется, это Лептиктидозухия Великолепная, Leptiktidosuchia Magnificus. Перед нами – молодая самка, совсем недавно вышедшая из подросткового возраста. У неё, очевидно, уже появилось первое потомство: ведёт она себя крайне осторожно. Обнюхивая совершенно новый предмет, упавший с небес, она то подносит хоботок к нему близко, то, обжигаясь о быстро остывающую, но всё ещё чрезмерно горячую поверхность метеорита, отдёргивает мордочку. Уши её навострены, а сама она напряжена, следя за окрестностями. Наконец, поняв, что камень совершенно несъедобен, она, прыгая, скрывается в лесных зарослях. Она вышла сюда на охоту, а не на исследование, а сумерки не будут ждать, пока она инспектирует гостя из космоса, и достаточно быстро закончатся, вызвав к бодрствованию крупных дневных хищников, которые уж явно не станут сидеть на месте, пока лептиктидозухия найдёт себе добычу и насытится.
Вслед за ней скрывается и палеотерий. В округе раздался странный топот, предвестник появления едва ли не самого грозного охотника эоценовой германоафриканской фауны. Мифологическое чудовище, от которого нет спасения, тоже услышало биение камня о листву, а следом и о землю, и, видимо, приняв его за какое-нибудь летающее существо, решившее полакомиться на земле, приближалось сюда. Благо, что сейчас оно не слишком заботилось о незаметности, и давало своим громким передвижением возможность всем достаточно внимательным потенциальным жертвам ускользнуть от себя. Древняя лошадь этой форой воспользовалась. Ускорила скорость прыжков и похожая на ласку крокодилица. Попадать в челюсти крупному хищнику явно не входило в её планы на это утро.
Появление этого чудовища было тревожным знаком. Несмотря на то, что оно, очевидно, ещё не совсем проснулось, и не начало настоящую охоту, оно уже бодрствовало. А это значило только одно: скоро начнётся восход, а вместе с ним – и начало дня, чуть ли не самое опасное для лептиктидозухии в лесу время. Скоро должно было встать солнце, и сумерки из слабоосвещённой мглы превращались в предрассветную светлую серость. Здесь, в относительно разреженном участке леса, это было достаточно хорошо заметно. Помогало свету отвоёвывать эту часть Сварога у тьмы и вечно ясное небо этого раннекайнозойского Эдема. Но едва ли победа света могла быть хорошим знаком. Становилось всё более и более шумно, дневные животные становились всё активнее, а чудовище ещё только начинало шевелить кусты неподалёку от метеорита. Оно могло позволить себе не спешить – пока что. Пусть вас не обманывает его медлительность в сумерках, оно умеет быть проворным и быстрым. Но торопиться ему пока что действительно было некуда: добыча всё равно ускользнула, а источник нового запаха оставался на месте.
Нам тоже пора. Виктор и Кассандра, проведя около получаса в парении над лесом, спустились в его полог, миновав кроны над скоплением горячих источников. Над цветущим раем эоценового леса вставала заря, и он медленно начинал пробуждаться.
За 22 ч. 40 мин. до времени «Новый рассвет», 7.50 утра.
Две чёрные тени перемещались по среднему ярусу леса туда-сюда призраками уходившей ночи. Двигались они зигзагом, одна за другой. Не прыгали, скорее, летали, расправляя причудливые крылья. Когтей на телах тех, кто эти тени отбрасывал, не было, да и не собственная их сила помогала им менять одну площадку для наблюдения, коими служили ветки, на которые они порой, подобно крупным воланоканидам, устраивались, ссутулив плечи. Удерживаться на весу помогали присоски, а миновать достаточно крупные расстояния, ни одному планирующему существу в ту пору непосильные, - прочнейшие лески, которые сверхбыстрым скручиванием тащили носителей за собой, не давая тем упасть. Этими тенями были Виктор и Кассандра, прочёсывавшие лес в поисках заложенных бомб: залежи природного газа могли быть везде, где угодно. Несмотря на более чем очевидную возможность нахождения оных в озере, туда-то чета Индзаги как раз и не совалась. До ключевого времени должно было пройти ещё много часов, и они как раз могли рассмотреть весь лес, справиться с парой-другой неожиданных опасностей, подобрать пару умиравших, не должных оставить потомство животных, переместить их в парк. В конце концов, добраться до наиболее вероятного месторасположения орудия против будущего, изучить его достаточно подробно и в районе полночи, получив несколько часов в запас, вернуться в Заповедник Времени.
Светало. Солнце наконец выглянуло из-за горизонта уже отнюдь не первыми робкими лучами, а всей их согревающей ордой. Сумерки уже закончились. Лес зашумел мириадами различных голосов. Голосов дневных жителей, требовавших от ночных уступить их место под Ра.
Наша лептиктидозухия, имя которой было Деспэугена, к этим голосам внимательно прислушивалась. Её охота подходила к концу. Она не поймала сегодня ничего особенного – парочку насекомых и гексолацертину-другую. Не слишком удачное было у неё утро, иначе говоря. Но могло стать оно и куда более неудачным, если бы она не поторопилась в своё убежище – одно из множества фиговых деревьев, росших в округе. Она скакала туда, не делая практически ни одной остановки, хотя порой шестиногие ящерки так и манили её своей непроснувшейся дремотой на ветках. Случайная добыча, конечно, была порой весьма заманчива, но не настолько, чтобы рисковать из-за неё жизнью. Замедлила ход самка лишь когда столкнулась с молодым самцом, чья территория, видимо, соприкасалась с её. Обнюхав друг друга и признав, что сталкивались уже не в первый раз, что были разного пола и что ни один из них не нарушил границ, установленных другим, уже были готовы разбежаться, как вдруг на них выпрыгнуло то, чего они оба боялись более всего в этом странном лесу. Настоящий его властелин.
Ужасная ласка-крокодил, убийца, вселяющий страх, дейноктидозухия Deinoktidosuchia foneuofobos. Это её топот был слышен не так давно. Испугавшись её, Деспеугена бросилась наутёк часом ранее, оставив таинственный камень. Утреннее чудовище практически не отличалось от тех, на кого оно напало. Монстр также стоял на двух мощных кенгуриных ногах, казавшихся по сравнению с более мелкими родичами согнутыми колоннами. Его передние лапы при охоте ему могли пригодиться гораздо чаще – он едва не схватил ими самца, стоявшего к нему ближе. Челюсти его, также длинные, не заканчивались хоботком, а гораздо больше напоминали челюсти земных крокодилов или далёких триасовых предков. Это объяснялось тем, что дейноктидозухии, в отличие от лептиктидозухии, не требовалось рыться в листве в подлеске. Её добыча была у неё на виду. Глаза её были менее широкими, чем у ночных жителей, хотя гораздо больше, чем у дневных жителей – будучи ужасом сумерек, она предпочитала охотиться чуть позже, чем её маленькие собратья. Как раз для того, чтобы ловить их, зазевавшихся, и обрушивать свои четыреста пятьдесят килограммов веса – дейноктидозухия была неимоверно большой, практически с медведя, хотя при этом была значительно легче его.
Деспеугена и её случайный знакомый бросились врассыпную. Самке не повезло: чудовище бросилось в погоню за ней. Шансов при таких условиях не оставалось практически никаких, осталось лишь пытаться оторваться за счёт густой растительности, которую огромный преследователь раздвигал одним весом своей туши, но которая при этом значительно его тормозила. А вот маленькая и вёрткая ,маневренная лептиктидозухия даже на достаточно маленьких дистанциях вполне могла дать фору. Проблема её заключалась лишь в том, что подобные густые заросли не могли продолжаться вечно, а до фигового дерева бежать было ещё долго. Борьба была бесполезной, но не таков был примитивный мозг Деспеугены, чтобы думать об этом. Если бы она и была способна думать, то отбросила бы мысль о сдаче в первую очередь. Скорее бы уж попыталась как-нибудь извернуться, выдумать сложный для преследователя маршрут. Но никак не признавать поражение, нет: на такое способны только разумные существа и только в роли охотника. Ей же, добыче, подобная роскошь была совершенно не к чему.
Как оказалось, отнюдь не зря. В ту минуту, когда они выбежали из кустов, и крокодилица своим примитивным мозгом начала осознавать, что вот-вот её песенка будет спета, а ноги загорелись, ибо бежать быстрее уже не могли, слева появилась молния, от которой Деспеугена едва успела увернуться. Молния была органического происхождения, и мчалась также по её душу. Но ей повезло: уж от этого охотника она с лёгкостью бы убежала. Другое дело, что до неё теперь уже не было никакого дела.
Два метра в высоту, два с половиной метра в длину. Маленький хвостик, не слишком крупные, даже, можно сказать, крошечные лапки, сильные чешуйчатые ноги, куда более тяжёлые, нежели у дейноиктидозухии. Круглое и короткое туловище. Длинная шея, выделяющаяся на фоне всего остального тела голова с мощным огромным клювом, узкие и вытянутые глаза голубого цвета в красном окаймлении. Серо-зелёно-жёлтая камуфлирующая расцветка. Ещё один кошмар обитателей этого леса, теперь уже тех, кому не посчастливилось не укрыться днём в уютных норках или стволах. Тонна веса. Брандензавр, Brandensaurus vastus. Огромный наземный теропод, дальний родственник тех, что ещё только начинали своё восхождение к вершинам экосистемы в Южной Америке, в нескольких десятках тысяч километров отсюда. Лептиктидозухию атаковала огромная самка. Но отнюдь не потому, что хотела есть и сидела в засаде уже долгое время. Брандензавр ещё только просыпался, и единственным, что побудило его напасть на Деспэугену, было то, что она нарушила не просто его территорию – его личный удел, маленький участок леса, принадлежавший только ему. Самка уже несколько месяцев высиживала яйцо, и приняла спасавшуюся от дейноктидозухии за яйцекрада. Благодаря этому же обстоятельству лептиктидозухия смогла сбежать от обоих хищников. Внимание и того, и другого, переключилось в тот момент друг на друга. Самка брандензавра теперь нападала уже на своего коллегу-охотника, тот же, завидев яйцо, богатый источник питательных веществ, позарился на детёныша, вместо того, чтобы сбежать от более крупного соперника. Начиналась утренняя схватка двух колоссов. Где-то наверху, внимательно наблюдая, замерли две тени.
У теропода было два преимущества – более высокая мобильность, ибо он был бегающий, в отличие от своего прыгающего соперника, и, вместе с тем, вес. С другой стороны, самка ещё только просыпалась, в то время как её оппонент бодрствовал уже достаточно давно, а его способ передвижения позволял ему отскакивать от ударов мощного клюва. Вместе с тем, дейноктидозухия была на чужой территории, к тому же, динозавр сражался за своего будущего детёныша, и готов был умереть, но никак не отступить.
Они носились по своеобразному квадрату. Крокодил атаковал, пытаясь зайти в спину своему двоюродному врагу и, прыгнув на спину, завершить исход схватки, и, в то же время, не попасть под удар мощного клюва, который, попав в голову, мог завершить всё, ибо брандензавр был на полметра выше, пусть и значительно уступал в длине – где-то на полтора метра. Самка, вместе с тем, защищалась, и, защищаясь, была готова убить, хотя как потенциальную пищу дейноктидозухию не рассматривала. Эта битва могла быть бесконечной – до той самой поры, пока крокодил не добился бы своего, или же не отступил. Особенно тяжёлым ситуацию делало то, что обе высшие рептилии, недалеко ушедшие (а быть точным, были равными) в развитии от млекопитающих, имели за плечами десятки миллионов лет не только физического, но и интеллектуального развития. И дневной, и сумеречный кошмары были достаточно башковиты и сообразительны, битва их была битвой прежде всего тактик. Здесь свою роль сыграли роли их предков в доэоценовых экосистемах. Когда-то давно предки дейноктидозухий были едой предков брандензавра, те уже давно занимали нишу то мелких, то крупных, то снова мелких хищников. Крокодилы же в крупноразмерном классе были новичками, они ещё не выработали специфических особенностей, малейших физиологических особенностей, дававших значительное преимущество как в единоборствах, так и во время охоты на маленькую лесную живность. Самка брандензавра, к тому же, была очень опытной, и не раз сталкивалась с дейноктидозухиями в лесу. Это испытание было для неё не в новинку, а вот оппонент, в силу своей молодости, поступал очень опрометчиво, не убегая от неё, пока ещё была возможность. Ибо, сам того не заметив, он был загнан ею в угол, прижат к так удобно выпиравшим острым углом корням одного из огромных деревьев, спасибо грибной поросли, не дававшей ему отпрыгнуть достаточно быстро. Бился за свою жизнь отчаянно, пару раз достаточно сильно поцарапав брандензавра и даже укусив его за лапу. Но смертоносные удары клюва, обрушивавшиеся с высоты, не знали пощады. Самка заклевала его практически до смерти. Но поедать не стала, не считая, видимо, мясо дейноктидозухий пригодным для употребления в пищу. Вернувшись к гнезду и проверив, что яйцо находилось в безопасности, прикрыла ветками и, что-то заботливо прочирикав, направилась на охоту, не забыв торжествующе взреветь, проходя мимо поверженного чудовища.
Дождавшись, пока она скроется в зарослях, две тени спикировали на землю, приземлившись около умиравшего титана. Кассандра первым делом проверила пульс.
- Он живой.
- А что я тебе говорил? – Виктор достал «сканер бабочки». – Наши черепа – монолиты, им паршивые клювики не страшны.
- Да здравствуют крокодилы? – вынимая из кармана на поясе датчик выживаемости, произнесла Симарго.
- Да здравствуют крокодилы! – тихо выкрикнул Индзаги. – У меня всё чисто.
- У меня тоже. Вызываем кого-нибудь?
- Дельное предложение, - Виктор достал континуумную рацию. – Боб, Сандр и Рем уже отошли там?
- Больше скажу тебе, они готовы к бою.
- Тогда высылай их по нашим координатам сейчас. Тут дейноктидозухия, кажется, самец, в крайне тяжёлом состоянии.
- Тебя понял. Как успехи в поиске бомб?
- Никак пока что. Я надеюсь, что она там одна, и именно там, где мы предполагали, и что нам не придётся даже путешествовать в олигоцен. Ладно, долгий разговор мешает делу. Конец связи, - он отключил рацию, достав из-за спины свой автомат. – Касс, дай гранату.
- Зачем?
- А вдруг он уползти решит, и ищи-свищи потом его?
- Логично. Держи.
Грянул бесшумный выстрел. Дейноктидозухия через секунду после него была заботливо накрыта сетью. Две тени, выпустив крючки-присоски, вновь взлетели высоко на деревья и вскоре скрылись из вида. На смену им из открывшегося временного портала вскоре прибыли ещё две – Александр Гудт и Рем Зуа-Шайя. Крокодил, обречённый на гниение и забвение, был спасён. Ему было суждено стать первым новым визитёром Заповедника Времени за последние десять лет. Долгий и полный страданий путь его подходил к концу. Путь Виктора и Кассандры только начинался.

 Отправлено: 28.01.16 09:18. Заголовок: За 17 ч. 20 мин. до ..

За 17 ч. 20 мин. до времени «Новый рассвет». 1.10 P.M (13.10).
Полдень в лесу был на удивление тихим, после того гомона, что стоял утром. Оно, впрочем, и немудрено было: столбик термометра упорно полз к отметке в сорок градусов по Цельсию, и всё живое предпочитало скрыться в уютных, тёмных и прохладных убежищах, нежели сновать туда-сюда, тратя драгоценные, с таким трудом добытые калории. Выползали из убежищ лишь те, кто в иные времена суток рисковал стать жертвой более подвижных и восприимчивых к жаре местных жителей. Это были преимущественно хладнокровные леса.
В подлеске с чётко определённой периодичностью раздавался хруст опавшей листвы. Кто-то плёлся по нему, методично топая грузными короткими лапами. Существо было практически незаметно, своим движением создавая ощущение, что что-то бестелесное медленно летело в нескольких сантиметрах над землёй, порождая лёгкий, шуршащий высохшими листьями ветерок. При взгляде сверху и вовсе появлялась мысль о том, что движения порождают такой вот причудливый мираж. Но стоило существу чуть-чуть приподняться, как его силуэт становился с лёгкостью различимым. Хвост по-прежнему разглядеть было невозможно ни с одной из позиций для наблюдения. Его у существа почти и не было, лишь совсем маленький обрубок, практически уже рудимент. Да и тот был едва ли не полностью скрыт под плоским круглым панцирем. В диаметре эта причудливая конструкция достигала полутора метров, была достаточно хрупкой на вид, но являлась достаточно прочной. Окраска была жёлто-чёрная, с маленькими, похожими на прожилки, белыми полосками. Это был практически идеальный камуфляж, прекрасно скрывавший его обладателя среди сброшенных деревьями листьев. Голова на фоне остального тела была маленькой, как, впрочем, и у большинства родственников этого существа. Оно резко выделялось на фоне многих своих соседей, прежде всего тем, что большая их часть представляли собой значительный шаг вперёд для своей ветви развития, а по сравнению с другими отличалось тем, что не должно было дать после себя дифференциальный взрыв, великое множество потомков, пытающихся занять собственные ниши. Наверное, преимущественно потому, что основной вектор развития его династии уже давным-давно был перенесён далеко от Евразии, в Южную Америку, где и появлялись самые прогрессивные её формы. Тем не менее, существо, весившее порядка сорока килограммов, всё-таки несло в себе один значительный ароморфоз, однозначный эволюционный успех: оно первым в своём ряду научилось втягивать голову в панцирь. Как не трудно догадаться, существо это было черепахой, далёким-далёким потомком панцирных рыб. Называли его титанохелисом Titanohelis nordica, был он одной из самых крупных черепах раннего кайнозоя, и будет одной из самых крупных черепах в истории, пока не наступит миоцен, и не появятся гиганты Южной Америки
Он полз по подлеску, собирая молодую поросль грибов, а также объедая кустарники. Маршрут его, в отличие от такового у сделавших перерыв на обед и удобно устроившихся под сенью широкой шляпки одного особенно крупного гриба, Виктора и Кассандры, отнюдь не обещал быть большим – из одного квадрата леса площадью в сто квадратных метров до другого. Титанохелис бежал от маленькой угрозы, для него бывшей более страшной, нежели даже дейноктидозухия, кочевого охотника. Охотника, ущерб от действий которого в определённых масштабах сравнивался с ущербом, нанесённым Ясунской Конфедерации Разумов Галактическими Кочевниками. Мимо предыдущего убежища титанохелиса проходил маршрут гигантских хищных муравьёв. Жаль было покидать столь приятного соседа, как самка брандензавра, высиживавшая детёныша, но быть искусанным заживо черепахе явно не хотелось, ибо по ней прополз то ли отбившийся от стаи, то ли просто разведывавший местность маленький охотник. И это было лишь предзнаменование появления всей охотничьей группы из сотен тысяч особей. Лучше было уходить, пока не поздно, чем потомок плакодерм и занимался.
Вдруг на его пути возникла ещё одна угроза. Сверху раздалось не предвещавшее ничего хорошего шипение. Не раздумывая ни секунды, титанохелис мгновенно втянул под панцирь и голову, и ноги, и даже крошечный хвостик. Как раз вовремя: два креветкоподобных выроста вцепились в ороговевший слой кожи. Не исключено было даже, что хищник попытался впрыснуть яд. Но если даже это и было так, ничего хорошего у атаковавшего не получилось спустя даже пять минут безуспешных нападений на панцирь черепахи. Тогда, начав злиться, охотник решил вскрыть «крепкий орешек» силой. Долго он пытался забраться то своими цепкими лапами с коготками, то выростами под броню артродира. Не сказать, чтобы он терпел в этом полную неудачу – длины что тех, что тех вполне хватало для выполнения поставленной цели. Но титанохелис давал отпор достаточно умело, то коготком отбивая удар, то, щёлкая клювом, едва не вцеплялся в слишком близко подобравшиеся к его голове конечности, то, высовывая свою голову, клацал челюстями отвлёкшегося на переднюю лапу противника. Во время этих контрвыпадов он даже сумел разглядеть нападавшего. Это был ещё один членистоногий хищник, на этот раз – аномалокарид-паук. Они заметно измельчали за последнюю сотню миллионов лет. Это объяснялось усилившимся прессингом со стороны крокодилов, млекопитающих и тероподов. Позвоночные постепенно оттесняли беспозвоночных даже из ниши мелкого хищника. Теперь же, с тех пор, как теплокровность стала едва ли не обязательным для первых, для последних настали самые тяжёлые времена. Им приходилось отступать всё дальше, и то, что в эоцене они ещё достигали тридцати сантиметров в диаметре, было трудно назвать чем-то кроме удачи. Общая конституция их не изменилась: это всё те же сильные, согнутые в коленях мохнатые лапы, всё тот же почти идеальный, правда, окрашенный теперь в маскировочный коричневый цвет, круг туловища, да и выросты практически не изменились со времён динозавров. Подобная универсальность строения спасала аномалокарид, хотя она же не давала им совершенствоваться и вступать в серьёзную конкуренцию с теми же лептиктидозухиями. Но, возможно, это не было столь уж плохо. Острая борьба неизменно должна была закончиться полным проигрышем, вымиранием одной из сторон. А пауки не для того побеждали в борьбе с неживой природой в пермский период, чтобы вот так вот просто исчезать спустя столь долгое время своего существования. Уйти в более мелкоразмерный класс было гораздо проще, что они и сделали. Вид, завершавший в раннем эоцене своё существование, со своим весом в пять килограммов, был ещё сравнительно крупным на фоне своих потомков. Это был рассветный паук, последний из гигантов, Eorachnus postremacolossus. Сейчас он доказывал свою совершенную несостоятельность в качестве хищника весовой категории лептиктидозухий, будучи не в силах справиться с титанохелисом. Он метался от головы к уязвимому и раздражавшему, но столь короткому, что до него невозможно было дотянуться, хвосту и обратно, пытался достать черепаху, укусить её, но всё было бесполезно. Под конец эорахн даже попытался доказать утверждение о том, что с точкой опоры и Сварог можно было перевернуть, но ему это не удалось. В итоге, провозившись с черепахой около сорока минут, он признал своё поражение и удалился восвояси, в уединённое логово, где никто не мог его достать – в дупло в ножке гриба, излюбленное место как его предков, так и его потомков. Титанохелис же, выбравшись из панциря, продолжил свой путь. Очень скоро жара должна была сойти на нет, а вместе с ней подходило к концу и его время, за которое он должен был перебраться из точки А своего маршрута в точку Б. Маленькие хищники, бывшие для него и ему подобных бичом Сварога-уета, приближались с каждой минутой. Погибать от их лап и укусов ему уж точно не хотелось. Равно как и натыкаться на самку брандензавра, которая непременно должна была вернуться очень скоро. Она всегда возвращалась в предзакатные часы. И если она распознает в нём не просто камешек, а кусок мяса, нагло пользующийся соседством с ней, она едва ли будет довольна. Нужно было уходить. Нужно было бежать. Если, конечно, слово «бежать» подходило для его манеры передвижения. Сказать, что он старался «двигаться как можно быстрее» было бы куда правильнее.
Ра, торопя его своим движением на запад, сам никуда не спешил, с неохотой окрашиваясь в оранжевый. Знойный полдень заканчивался на редкость мирно.

 Отправлено: 28.01.16 09:18. Заголовок: За 14 ч. 30 мин. до ..

За 14 ч. 30 мин. до времени «Новый рассвет». 4.10. P.M.(16.10).
Небо начинало потихоньку розоветь, и весь мир, казалось, резко пожелтел. Близился закат, а вместе с ним наступало и самое опасное время для местных травоядных и просто любой мелкой живности. В ожидании очередных сумерек из своих дневных обиталищ выходили дейноктидозухии, а для брандензавров наступало время, когда они уже либо насытились, либо были столь голодны, что биться за еду были готовы до конца. То тут, то там сновали гексалацертины и маленькие насекомые, скрывались, торопясь, аномалокариды, боявшиеся столкновения с прямыми конкурентами – лептиктидозухиями, готовыми съесть их за милую душу, сами ласки-крокодилы опасливо прыгали от куста до куста, смотря наверх: не притаился ли хищник? Начинали раздаваться голоса ночных жителей: лес в тёмное время суток не обещал быть спокойным местом. На деревьях по-прежнему прыгали две тени. Виктор и Кассандра уже завершали свой обход: с наступлением ночи они планировали подойти к озеру и изучить бомбу, которая, скорее всего, действительно находилась там. Овал, который они описывали своими зигзагообразными движениями, подходил к концу, а они сами всё приближались к водоёму, последнему пункту их маршрута. На этом пути им не попадалось ничего необычного, вокруг была обычная раннеэоценовая жизнь.
Внезапно деревья и грибы резко расступились. Взору путешественников во времени открылась поляна, покрытая чем-то вроде солончака – на деле эта белая поверхность была некогда дном кипящего озера, ныне уже прекратившего свою геотермальную активность. На поляне этой, словно легендарный Китеж-град, вдруг материализовалось целое людское поселение. В центре находился зиккурат Зуа-уета, рядом с ним – административное здание, вокруг – миниатюрные поля, скотоводческие угодья, хозяйственные постройки и жилые дома. Окружал всё это каменный, обтянутый колючей проволокой забор, из-за которого не было выхода.
- Так вот оно что… - протянула Кассандра. - Вот он где, наш враг.
- И вот, что он. Древняя цивилизация шумеров, - ответил Виктор.
- Но им-то зачем всё это?
- Не знаю. Но мы можем узнать.
- Предлагаешь спланировать туда?
- Да.
Забравшись повыше, практически в самые кроны, они спрыгнули вниз, пикируя. Центральная площадь становилась всё ближе, как вдруг их начало ощутимо покалывать током, а воздух вокруг уплотнялся, затрудняя движение. Возникало ощущение, что их при этом ещё и сканировали.
- Похоже, у них тоже есть «сканер бабочки», или что-то в этом духе, - отметил Виктор. – Касс, тебе не сильно больно?
- Терпимо. Подожди. Я одна сейчас перестала это чувствовать?
- Не одна. Мы движемся беспрепятственно. Расправляй медленно крылья.
- Поняла тебя.
Они раскрыли плащи, при этом слегка набрав высоту, благодаря чему едва не подвергли себя очередной неприятной процедуре исследования, чуть было не выйдя за пределы воздушной границы загадочного города. Но им удалось вовремя снизиться вновь. Они приземлились в аккурат перед храмом покровителя планеты, вернее, одного из его воплощений в древности, когда он ещё был слишком молод, и когда был жив ещё его отец, Род. Не успели и шагу сделать, как их тут же окружили люди с явно не дружелюбными намерениями, выглядящие при этом что индейцы, получившие в руки «огненные палки». Они были одеты в традиционные одежды шумерского племени, но при этом на телах их были бронежилеты, ничуть не уступавшие таковым у Виктора и Кассандры, а оружие во много раз превосходило новейшие образцы техники Ясуны после Великой Галактической. При этом расовый состав их был крайне разнообразен. Здесь стояли гекатонхейры бок о бок с завросапиенсами, здесь на скорпиосапиенсах восседали саунниты, здесь были единые, как и всегда, хомозухи, хомопроционы и хомоциветты, три главенствующих гуманоидных расы Конфедерации будущего.
- Мы пришли с миром, не стреляйте, – громко произнёс Индзаги на чистом ясунском, поднимая руки вверх. Жена его повторила за ним его жест.
- Стоять на месте, не шевелиться! – закричал один из вооружённых хомозухов с ещё одним очевидным анахронизмом на плечах - генеральскими нашивками. Виктору показалось, что они были знакомы. В чертах лица определённо угадывался Кронград, хотя это определённо был не Майк. Неужели?..
Закончить мысль ему не дали, ибо из палатки вышли одетые вождём и шаманом хомозух и лептосапиенс. Второго Виктор V не знал, а вот первый… Индзаги определённо был с ним знаком, очень близко знаком. Эти черты лица он явно не мог не спутать ни с чьими ещё. Он слишком хорошо их знал. И поэтому вцепился в руку Кассандры железной хваткой, и та ответила ему тем же самым. Глава племени был никем иным, как постаревшим лет на двадцать их собственным сыном. Давным-давно умершим Шелсандром Виктором Индзаги. Он даже говорил таким же спокойным, рассудительным, отрешённым от жизни, исключительно монашеским тоном:
- Здравствуйте, путешественники во времени. Откуда путь вы держите, из какого периода? Хорошо ли там, иль плохо, и есть ли там Заповедник Времени?
- Мы из голоцена, не знаю, раннего ли, среднего ли, позднего ли, но по нашему летоисчислению - из две тысячи двадцатого года от Рождества Фолл Диа Сварожича, - Виктор, стараясь скрывать своё волнение, отвечал в схожей манере. – Там есть Заповедник, только животных там мало, ибо была Великая Галактическая война, и многих перебили Галактические Кочевники. Там хорошо, ибо победили мы в той войне. Простите нас, великий вождь, нам не слишком удобно говорить перед вами с поднятыми руками. Не могли бы вы приказать вашим солдатам опустить оружие? Мы для вас безопасны.
- А как же автоматы? – вмешался в разговор генерал, очевидно, глава войска племени.
- Они безвредны, Ферги, в них сети, - отрезал Шелсандр.
- «Ферги»? – шепнула Кассандра. – Ферги Кронград? Что здесь творится вообще?
- Не знаю. Сейчас посмотрим, - ответил также шёпотом Виктор.
- Ответьте мне ещё на один вопрос, - продолжал вождь. - Что вас привело сюда, в наши края?
- Нас привели боги, великий вождь. Могущественная сила задумала изменить пространство и время, взорвать наших предков своими таинственными бомбами, и нас – вместе с ними.
- Рогхис, те ли это, о ком нам говорили, когда отправляли сюда нас наши боги? – поинтересовался у шамана вождь.
- Те, мой вождь, - ответил лептосапиенс. – Те самые. Мы выполнили своё предначертание. Они те, кто нужны нам. Вечный Спасатель и Скорбящая Мать, - шёпотом он добавил. – Как гласят наши записи, это ваши отец и мать.
- Если я сейчас брошусь им на шею, не суди меня строго, - столь же тихо ответил ему хомозух. - Нехорошо в таком случае держать их в таком положении, - тягуче и громко добавил он. – Опустить оружие. Гости дорогие, я приглашаю вас в свой дом. Я буду говорить с вами. Пройдёмте за мной.
- Опустить оружие! – рявкнул Ферги, и солдаты незамедлительно подчинились ему.
- Почтём за честь, - вежливо полу-поклонился Виктор.
- Он что, не узнаёт нас? – почти не слышимо спросила Кассандра.
- Он уже узнал, - произнёс Индзаги-старший. – Но он не хочет выдавать себя перед остальными. Наедине, полагаю, он будет куда более разговорчив и приветлив. Положение к холодности обязывает. Вспомни нас, в конце концов.
- Пожалуй, ты прав.
Они смотрели на своего сына и удивлялись тому, насколько сильно он изменился. Скромный будущий инок, закончивший класс КМСШ, специализировавшийся на теологических дисциплинах и пошедший в университет на теоэквитиста, он сейчас гораздо больше напоминал себя в последние свои дни в предыдущей жизни - настоящего командира, волевого и отчаянного, не жалевшего душу свою за солдат своих. Вместе с тем, в его облике проявлялись и черты родителей. Венец из перьев, пусть и не столь красивый, как у матери, отцовское хладнокровие на публике и, что было весьма вероятно, отцовская же пылкость в частной жизни. Взгляд – с одной стороны, добрый, с другой – повелевающий. Прямая идеальная осанка, явно имевшая финикийские корни, и врождённая офицерская выправка, наследие столетий войн, которое вели итальянские императоры. Властность, которой в нём почти никогда не было, чувствовалась Кассандрой и Виктором даже на расстоянии. Он был настоящим вождём и предводителем. А ещё он постарел, невероятно постарел. У него был практически тот же биологический возраст, что и у них. Сын прожил едва ли не больше, чем его родители, к моменту их встречи: печальная, но - увы! - неизбежная участь путешественников по пространственно-временному континууму. Но как Шелсандр здесь вообще оказался? Что он здесь делал? Как он выжил?
- Заходите, гости дорогие, - приглашающим жестом он ввёл их в свой кабинет в двухэтажном административном здании, со стороны похожим на то ли огромный вигвам, то ли палатку пустынных кочевников. Кабинет располагался на верхнем этаже, и интерьер его был вполне узнаваем. На подоконнике рядом со стеклом причудливой пятиугольной формы в ряд стояли явно голоценовые грибы, столик был выполнен из одного из видов голосеменных растений Тундрии, что располагалась на Ярле. Два шкафа формировали библиотеку, которая меньшей частью состояла из тех книг, что Шелсандр Виктор любил в своём детстве и юношестве, большей – из тех, что ни Виктору Пиппо, ни Кассандре известны не были. Люстра была выполнена в виде конуса с огромным количеством ламп – маленькая копия той, что в детстве старшего сына Индзаги висела во дворце. Стены были увешаны картинами с изображениями трёх главных вех истории развития теоэквитизма – Фрэнка Ничтаге, стоявшего над поверженным горящим цветком на одной из гор на территории Афтовиапотамии, Александра Гудта, державшего на своей ладони сгусток энергии, и Джулиана Эренбурга, стоявшего перед Сварогом-уетом с гордо поднятой головой. Совершенно с этим не гармонировали настольные лампы, выполненные в виде Матери-Природы и Бога Всего Живого. Это были объекты поклонения шумерского натуротеизма, Сварог Родович и Мать Сыра Земля в молодости. Виктор и Кассандра, конечно, не замедлили обратить на это своё внимание, но по большей части оно было увлечено, конечно, их сыном. Их живым сыном. – Присаживайтесь.
- Спасибо, великий вождь.
- Спасибо.
Чуть ли не чеканя шаг, Шелсандр, закрыв дверь и удостоверившись, что в округе нет лишних ушей, развернулся к ним, улыбнулся и кинулся на своих родителей, сначала заключив в объятья свою мать, а затем и отца.
- Мама, папа! Как же я рад вас видеть!
- Мы тоже тебя… очень рады, - только и нашёлся, что сказать, Виктор. То, что чувствовали и он, и Семарго, нельзя было описать словами. – Ну, рассказывай теперь ты.
- Да что тут рассказывать… Эх, спросить бы вас о чём-нибудь, да я ж уже почти всё знаю и сам. Говорить вам о вашем будущем не буду, иначе тут таких дел с континуумом наделается – мама, не горюй! Я скажу только то, что меня уполномочили сказать.
- Уполномочили? – прищурился Виктор.
- Да, уполномочили. Меня специально послали сюда из будущего. Меня и всех тех, кого вы видели.
- Но зачем? – спросила Кассандра.
- В будущем у Ясуны всё было хорошо. Миллиарды лет счастья, миллиарды лет процветания и беспечности. Но всё заканчивается и всё умирает. Разразилась вторая война, и по размаху она была не меньше первой, ибо спустя пятнадцать миллиардов лет после Великой Галактической наши планеты и звёзды, несмотря на все наши усилия, стали потихоньку умирать. Они просто сдавались. Но причина войны была не в этом. Джулиан Эренбург, сверхчеловек, родившийся после моей смерти, готов был стать богом. Хорошим богом, благо, школа у него была достойная. Но Сварог… Сварог не мог этого допустить, как вы понимаете. Он решил убить Джулиана. Тот же дал своей злобе и жестокости выход. Они схлестнулись в страшном сражении, которое не выявило победителя. Они оба отступили. И Ясуна раскололась надвое. Кто-то поддержал сверхчеловека, кто-то – богов. В тот момент, когда нас отправляли сюда, должно было произойти финальное сражение, после которого, как казалось всем, сама Вселенная должна была прекратить своё существование, ибо Ясуна уже практически была Вселенной. Нас всех воскресили, вернули из Круга Душ и отправили сюда с одной целью: оповестить ваших богов о том, что их ждёт, чтобы Великие Братья смогли что-то сделать. Только Великие Братья. Ни Джулиан, ни Сварог. Ашши-Миах и Фолл Диа Сварожичи. Те, кто установил бомбы, вплоть до той, что должна взорваться завтра, отправили нас сюда. Взрывы были прежде всего для того, чтобы привлечь ваше внимание к нам. А уж мы должны были поведать вам обо всём остальном. Запомните: знать должны только четверо, только четверо сумеют распорядиться этим знанием так, как это нужно. Вы, Фолл Диа и Ашши-Миах. Папа, мама, прошу: от вас зависит будущее. Какое точно будущее – узнаете сами, когда прочтёте дату и место, указанные на бомбе, что лежит прямо на залежах метана в озере. Оборудование для погружения Ферги вам принесёт через несколько часов. Мы за эти двадцать лет почти стали первобытными хомозухами, не поверите. Видите, какие на нас одежды. А уж что у нас с техникой… Кислородные баллоны почти в полную негодность пришли. Пока восстановим… Много пройдёт времени. До ночи я буду вынужден задержать вас здесь, скорее всего.
- Мы совершенно не против, - улыбнулась Кассандра. – Мы бы задержались и подольше, но…
- Но завтра начинается ключевое время, не правда ли? Знаю, мама. Жаль, что вы не прибыли сюда лет на двадцать раньше. Тогда мы бы многое успели сделать… Но это ладно. Главное, что вы здесь, и что у нас есть эти несколько часов.
- А что потом?
- Потом – не знаю, мама. Наверное, встретимся в будущем. Когда всё закончится, - все трое вдруг почувствовали, что их глаза слезятся. Неизвестность и неминуемость потери давили на них очень сильно. Лишь спустя минут десять Виктор, собрав волю в кулак, спросил:
- Кто вас сюда всё-таки отправил?
- Те, кого надлежит отправить туда. Ашши-Миах и Фолл Диа.
- На чьей они стороне – там, в будущем?
- Не знаю. Они симпатизируют и тем, и другим. В той войне невозможно быть на чьей-то стороне, кроме стороны Ясуны и десятков миллиардов её жителей. Тем более, что они боги. Поэтому ни на чьей стороне, наверное. Так даже лучше, не правда ли?
- Правда, - вздохнула Кассандра.
После этого все трое уже не выдержали. Вновь мать и отец обняли своего сына, которого вновь обрели, и которого так скоро вновь должны были потерять. Оставшиеся часы ожидания они провели в полной тишине, просто наслаждаясь тем, что были рядом друг с другом. Трое хрононавтов, затерянных вне своего времени, но нашедших здесь то, что не имели в родные годы – покой и счастье. Недолгое и меланхоличное, но всё же счастье. Какая судьба была им уготована? Едва ли они знали это. Всё зависело от воли завтрашнего землетрясения и выброса газа из озера. Возможно, племени Шелсандра суждено было вымереть на следующий же день, задохнувшись от ядовитых паров. Возможно, выродиться, вымереть. Возможно, стать предтечами древних шумеров, которые, прожив 49 миллионов лет в гордом одиночестве, дождутся своего часа, толкнут Колесо Истории, и, исполнив окончательно свой долг, получат свободу и вознесутся в центральный мир Ясуны, став помощниками богов на всё оставшееся время существования этой Вселенной. Вполне возможно, что до того самого момента, когда они вновь отправятся сюда, в прошлое, и круг замкнётся. Но точно никто не знал наверняка. Поэтому, наверное, и молился Шелсандр богам природы: молился за своё племя. А ещё – за своих родителей. Родители же просили богов будущего, чтобы сберегли жизнь их родной крови. Хотя бы во второй раз.
У них впереди было не так уж много времени. Поэтому все трое, подумав о мрачном и неизвестном будущем около получаса, а Виктор и Кассандра успели ещё и с горем пополам переварить информацию о том, какое ужасное будущее ждёт их конфедерацию миров, решили сконцентрироваться друг на друге и о радости взаимного бытия. Ничего иного им, в общем-то, и не оставалось.
Была уже практически полночь, когда в кабинет вошёл Ферги Кронград – теперь не было никаких сомнений, что это был именно он, и сказал:
- Ваши Величества, маски готовы.
За 6 ч. 30 мин. до времени «Новый рассвет» . 00.10.
Виктор и Кассандра, покинув поселение, медленно спустились в озеро. На душе у них было тяжело. Они покинули своего старшего сына, покинули, вероятно, навсегда. В то, то после того, как в будущем всё завершится, его вернут обратно, они уверены не были. Они слишком хорошо знали своих богов. Те показали своё истинное лицо во время Зари Сверхчеловечества, и едва ли бы изменились за следующие пятнадцать миллиардов лет. К тому же, нельзя было забывать и о том, что слишком уж близко поселение находилось к месту потенциального взрыва, вызванного землетрясением. Иначе говоря, против них сейчас было всё, и они ничего не могли с этим поделать. Им нужно было выполнять свой долг, в который уже раз жертвуя личным благополучием ради всеобщего блага. Они к этому даже уже привыкли.
Исида светила ещё ярче и ещё сильнее, чем в прошлую ночь. На эоценовое небо высыпали звёзды. Лес, было заснувший после того, как предзакатные часы сменились часами сумеречными, вновь оживил. Вокруг то тут, то там раздавались крики и визги, сопровождавшие чету Индзаги до тех пор, пока они не зашли в воду.
Что точно не менялось никогда, так это поверхность дна озёр в лесах. Она оставалась всё такой же, какой была в карбоне и какой только станет в голоцене. Усеянная упавшими деревьями у берега и изобилующая подводной растительностью, в которых туда-сюда шныряли и мелкие рыбы, и существа покрупнее. Хрононавты двигались медленно, со включёнными приборами ночного видения, аккуратно избегая маленьких, но оттого не менее опасных фитозавров, населявших эти воды.
Виктор и Кассандра плыли в ту часть озера, где скапливалось наибольшее количество пузырьков – это и было смертоносное скопление вулканических газов, которому суждено было сыграть судьбоносную роль в истории жизни всех местных обитателей. Вдруг Индзаги схватил свою жену за руку и резко увёл её вниз, ко дну, к скоплению коряг , в которое он сначала укрыл её, а затем спрятался и сам. На немой, если быть точным, заданный жестами, вопрос, он ответил также невербально, показав пальцем в обратную от них сторону.
Со стороны ближайшего побережья по реке плыло диковинное создание. Тело его двигалось вверх-вниз, что выдавало в нём водное теплокровное. Но по форме оно напоминало скорее такое у фитозавра. Хвост его был не столь развитым, толстым и длинным, зато ноги казались куда более сильными. Тело было вытянутым и округлым, шея – маленькой и почти незаметной. Голова также была отдалённо похожа на голову фитозавра: вытянутые зубатые челюсти, сужавшиеся к концу, угловатая черепная коробка, практически незаметные ушные отверстия. Глаза, находившиеся едва ли не на самых высоких точках по обеим её сторонам. Всё это выдавало в визитёре засадного водного хищника. В длину он достигал около трёх метров, а весил порядка четырёхсот пятидесяти килограммов. Окончательно же выдал свою видовую принадлежность, выйдя на берег на поднятых полностью ногах. Для Виктора и Кассандры не составило труда вычислить биологический вид диковинного охотника, как только они перестали думать о перспективе потенциальной схватки с ним. Это был полу-озёрный, полу-морской крокодил, Stagnosuchus semimareus. Завтра он должен был открыть свой сезон охоты здесь, а в ночь на послезавтра его жизнь, как и многих других местных обитателей, будет прервана. Это хрононавты знали в точности: ведь останки этого хищника с не до конца переваренной добычей внутри палеонтологами Сварога будут найдены.
Но у них не было времени на реквием. Им нужно было двигаться вперёд, чтобы спустя миллиарды лет никому не пришлось петь реквием по мирам Ясуны после последней битвы в её истории.
До бомбы они доплыли достаточно быстро, и даже нашли её, прикрытую водорослями, сравнительно легко. Надпись на бомбе гласила: «15 млрд. 375 млн. 765 тыс. 243 года после Рождества Фолл Диа Сварожича. Новая Панталасса Сварога, район нынешней Тасмано-Новозеландии. Фолл Диа Сварожич. Ашши-Миах Сварожич». Далее приводились долгота и широта места, куда нужно было телепортировать божественных братьев. Завершалось всё пожеланием удачи и подписью: «Те, кого нужно послать в будущее, из будущего».
- Мы ничего не будем делать с этой бомбой? – жестами поинтересовалась Кассандра.
- Нет. Пора убираться отсюда, - ответил ей Виктор.
Они всплыли на поверхность, оглядывая берег озера в поисках песчаной отмели, где можно было бы использовать тахитрон-реверс. Таковой не нашлось. Они выбрались на берег, держась при этом как можно дальше от дремавшего стагнозуха. Виктор включил рацию и передал Фолл Диа координаты, что запомнил практически наизусть, дабы те более не потерялись.
- И что дальше? – спросила Семарго.
- Дальше… Дальше взбираемся на дерево, крепим между двумя стволами трос на присосках, вешаем на него тахитрон-реверс и уходим отсюда, - он коснулся ладонью её плеча в знак того, что тоже не слишком пылал желанием делать это, и что тоже хотел бы ещё раз увидеть сына. Но они не могли позволить себе подобную роскошь. Их звала труба их времени, а время Шелсандра уже было здесь.
Крики всё усиливались. Это прыгали по деревьям, примитивные приматозухи, дальние предки совершенно не оперённого вида под гордым именем Человек. В свете Исиды можно было разглядеть их силуэты, похожие, почему-то, на солдат в касках, – длинные хвосты, цепкие передние и сильные задние лапы, в которых ясно виднелся прообраз будущих конечностей человекообразных, маленькие туловища и достаточно крупная голова с чрезвычайно широкими глазами, знаком ночного образа жизни. Они едва ли переходили через отметку шестидесяти сантиметров в длину и десятка килограммов веса, но грядущее у них было грандиозным. Эденозухи были первыми в ветви германоафриканских приматозухов, которая напрямую должна была привести к хомозухам. Пока же они искали добычу в подлеске и в пологе, спаривались необычайно долго и раздражали своими криками большую часть тех обитателей, кто не погрузился в дрёму. Они были прошлым великого будущего. Виктор и Кассандра, покидавшие этот край, были будущим великого прошлого. Остававшееся неподалёку племя Шелсандра Индзаги было и прошлым, и будущим, но и будущее, и прошлое, было для них туманным. Император Италии, схватившись за тахитрон-реверсы и за трос, резко рванул их на себя, скрываясь в портале и забирая вслед за собой всё то, что могло хоть как-то свидетельствовать об их с Кассандрой пребывании здесь: если он и собирался исправлять будущее, то уж явно не то, что для него было прошлым или настоящим. В километре отсюда под сенью корней фигового дерева в сонном забытье лежала самка лептиктидозухии с прижавшимися к ней четырьмя маленькими детёнышами. Завтра им будет суждено пережить множество испытаний. Ведь сутки, что были отведены идеально уложившимся в срок Виктору и Кассандре, наконец, подходили к концу. Близился совершенно новый день. А вместе с ним – и новый рассвет.